Из книги ТАТАРЫ: Проблемы истории и языка. (Сборник статей по проблемам лингвоистории; возрождения и развития татарской нации). Казань, 1995. – С.12-37.
§ 1. Современная официальная историческая наука об этнических корнях татарского народа.
Этнические корни татарского народа связаны с его языконесущими компонентами – тюркскими племенами. Официальная историческая наука утверждает, что первые тюрки пришли в Восточную Европу из Азии лишь в IV в. н.э. под общим названием гунны (по тюркски: hэн или сэн), якобы с их передвижения из Азии в Европу началось так называемое Великое переселение народов.
По распространенному мнению историков, до Великого переселения народов Восточная Европа, Западная Сибирь, Казахстан, Средняя Азия, отчасти и Центральная, а также Малая Азия были заселены в основном ираноязычными племенами. Такое мнение основывается на том, что скифы, которые, по сообщению греческих историков, жили в этих регионах в IX–III вв. до н.э., а также сарматы, которые в III в. до н.э. заменили скифов и жили до III в. н.э., были якобы только ираноязычными.
К такому выводу индоевропейские лингвисты пришли на основе этимологизации зафиксированных в источниках скифских и сарматских слов лишь при помощи индо-иранских языков, упорно не допуская к этим лингвистическим операциям другие языки, особенно тюркские. В неудержимом стремлении “доказать” ираноязычность этого населения ученые начисто отвергали и те исследования, которые проводились до них и по которым скифы и сарматы признавались в основном тюркоязычными.
Выводу индоевропейских лингвистов об исключительно ираноязычности скифов и сарматов с большим удовольствием поверили историки. Они начали искать другие исторические доводы, доказывающие адекватность этой теории. А индоевропейские археологи также с большим удовольствием все археологические культуры периода скифов и сарматов в указанных выше регионах относили к ираноязычным племенам. И сейчас индоевропейские лингвисты, считающие скифов и сарматов ираноязычными, для усиления своих выводов ссылаются на данные археологов. Получается замкнутый круг: археологи, руководствуясь мнением лингвистов, археологические культуры периода скифов и сарматов относят к ираноязычным племенам, а лингвисты-иранисты для подтверждения своей теории ссылаются на выводы археологов. Так индоевропейские лингвисты, историки, археологи целенаправленно действуют в сторону расширения территории своей прародины.
Что касается конкретно региона Поволжья и Приуралья, то и здесь жили скифы и сарматы, но рядом с финно-угорскими племенами, занимающими в основном лесную зону. Поэтому некоторые археологические культуры этого региона, относящиеся к периоду до “прихода” сюда в IV в. гуннов, признаны иранскими, а некоторые – финно-угорскими [Халиков А.Х., 1969, 3, 373]. Тюркские археологические культуры, естественно, не найдены, ибо до прихода гуннов в Восточной Европе тюрков якобы вообще не было.
Спорным остается в официальной исторической науке и вопрос о времени так называемой тюркизации Среднего Поволжья и Приуралья. Одни полагают, что первые тюрки проникли в этот регион в лице гуннов сразу же после их прихода в Восточную Европу в середине IV в. Другие ученые придерживаются мнения о том, что тюркизация Среднего Поволжья и Приуралья произошла якобы только в VIII в. в связи с приходом сюда первых булгар из распавшейся страны Великих Булгар Северного Кавказа и Причерноморья.
Существуют разные мнения и по поводу преемственности булгар и татар. Одни, в основном татарские ученые, считают, что булгары говорили на обычнотюркском языке и были языко-несущим компонентом татар. Другие же полагают, что волжские булгары говорили не на обычнотюркском, а чувашеподобном языке и их приход формировал только чувашский народ, что касается татарского народа, то он формировался якобы в основном из тех татар, которые пришли в Поволжье и Приуралье вместе с монгольскими войсками в начале XIII в., естественно, с последующим принятием в свой состав части чувашеязычных булгар и местных финно-угров. Этот взгляд ограничивает корни татар в Поволжье и Приуралье XIII столетием. Не можем не отметить и наличие таких ученых, которые на основе поверхностного изучения булгарской эпиграфики утверждают, что якобы часть булгар под влиянием кыпчаков отделилась от чувашеязычных булгар лишь в середине XIV в. и этим якобы было положено начало формирования татарского народа. Есть даже и такие ученые, которые начало формирования татар связывают с приходом и размножением кыпчаков там, где произошел мор булгар в середине XIV в. Якобы после повальной смерти булгар в середине XIV в. из булгарской эпиграфики исчезают булгаро-чувашские слова.
Таким образом, существуют различные мнения о времени прорастания корней татарского народа в Поволжье и Приуралье: это и IV в., и VIII в., и IX в., и XIII в., и XIV в.
Изучение начала и процесса формирования татарского народа или его языконесущего компонента осложняется тем, что некоторые ученые пытаются поместить так называемую Большую Венгрию в Среднем Поволжье и Приуралье.
Как известно, арабские и персидские путешественники IX–Х вв. в своих описаниях Среднего Поволжья пишут о мадьярах (маджарах, мажгарах и т.д.) и обязательно отмечают, что маджары говорят по-тюркски. Несмотря на то, что поволжские маджары однозначно были тюркоязычными, некоторые ученые XIX и XX вв., исходя из идентификации тюркского этнонима маджар (варианты: мажгар, можар, мишар, мочар) с венгерским самоназванием мадьяр, относили их к венгероязычным мадьярам и начали утверждать, что в Среднем Поволжье и Приуралье в VI–VIII вв. жили венгры, которые образовали “Большую Венгрию” [Эрдейи И., 1961, 307–320]. Сторонники же этой точки зрения пришли к выводу, что тюркоязычные мишари и башкиры затем образовались путем отюречивания оставшихся в нашем регионе венгров после ухода основной их части в VIII в. на Запад.
Несмотря на то, что венгро-мишарская и венгро-башкирская теории окончательно были отвергнуты еще в начале XX в. и тем самым была доказана несостоятельность точки зрения о наличии в VI–VIII вв. “Большой Венгрии” в Среднем Поволжье и Приуралье, наши местные археологи упорно искали следы венгров в этом регионе и, наконец, “нашли” их в регионе Нижней Камы и Белой. Это – Больше-Тиганский могильник в Нижнем Прикамье [Халикова Е.А., 1976, 158–178] и кушнаренковская археологическая культура в бассейне реки Белой [Венгры, 1987, 236 -239].
Но вопрос с венграми в Среднем Поволжье и Приуралье осложняется тем, что ни в татарском, ни в башкирском языках нет венгерских заимствований. Это можно было бы объяснить приходом сюда тюркоязычного компонента предков татар и башкир только после ухода венгров на рубеже VIII–IX веков на Запад. Чем же объяснить отсутствие венгерских топонимов в изучаемом регионе? По-нашему мнению, только тем, что в Среднем Поволжье и Приуралье венгры не жили, и не было там “Большой Венгрии”. Следовательно, и восточные путешественники, все в один голос указывая на тюркоязычность маджар, писали о тюркоязычных мишарях, а не о венгероязычных мадьярах. Поэтому путевые заметки арабских и персидских путешественников не дают основания для постановки вопроса о нахождении венгров в Среднем Поволжье и Приуралье. Если взять схожесть больше-тиганских и кушнаренковских могильников с могильниками в Венгрии, то ее можно было бы объяснить тем, что эти могильники в Венгрии принадлежали тюркским племенам, которые каким-то образом были связаны с тюрками нашего региона.
Что касается скифов и сарматов, которые жили в Поволжье и Приуралье до “прихода” сюда гуннов, то, как мы увидим ниже, они в этом регионе не были ираноязычными. Если бы они были таковыми, то мы должны были бы иметь в Среднем Поволжье и Приуралье массу ираноязычных топонимов. Но такого явления мы здесь не наблюдаем.
Так в официальной исторической науке, которая возникла и развивалась только на основе индоевропеистики, до сих пор нет единого мнения о начале формирования в Поволжье и Приуралье основного, языконесущего компонента татарского народа.

§ 2. Историки о скифах и сарматах.
В современной официальной исторической науке скифы и сарматы хотя и признаны ираноязычными (в частности, осетиноязычными), но в историографии этой проблемы мы встречаем и другие точки зрения.
Во второй половине XVIII в. русские ученые начинают интересоваться греческими историческими источниками. Сначала с немецкого, затем и непосредственно с греческого на русский язык переводится произведение Геродота “История”, которое привлекает внимание русского историка Андрея Лызлова, прекрасно знавшего русские и западные исторические сочинения. Он был знаком и с тюркским миром, ибо перевел на русский язык сочинение С.Старовольского “Двор цесаря турецкого”, изданного в 1649 г. в г. Кракове на польском языке. Андрей Лызлов в 1692 г. завершил свой труд “Скифская история”, который существовал в рукописях. В 1776 г. – частично, а в 1787 г. полностью этот труд был издан известным общественным деятелем и писателем Н.И.Новиковым.
В своем труде А.Лызлов вначале доказывает свой тезис о том, что тюрки (по его терминологии: татары и турки) происходят от скифов. В последующих разделах “Скифской истории” автор излагает историю взаимоотношений европейских народов и русских с татарами и турками, т.е. потомками скифов [Лызлов А., 1787]. Историограф “Истории” Геродота А.А.Нейхардт из этого делает вывод, что “название “Скифская история”, таким образом, оказалось весьма условным” [Нейхардт А.А., 1982, 9]. Другой же специалист по скифам С.А.Семенов-Зусер считает труд А.Лызлова “первым известным нам сочинением в отечественной литературе” [Семенов-Зусер С.А., 1947, 11].
В начале XVIII в. интерес к скифам возрастает. По просьбе Петра I, который интересовался проблемами происхождения славян, венский ученый Г.В.Лейбниц усиленно начинает заниматься историей славян и в одном из своих писем в 1708 г. он пишет: “Под сарматами я разумею все славянские племена, которых древние называли сарматами, прежде чем стало известным название славян или славов” [Лейбниц Г.В., 1873, 211].
Далее к проблеме скифов-сарматов обратился Готлиб Зигфрид Байер, приглашенный из Германии в 1725 г. в Петербургскую АН. Он рассуждает так: скифы – народ пришлый из Азии, а славяне – автохтонные, поэтому скифов нельзя считать славянами. По его мнению, потомками скифов были финны, ливы, эсты [Нейхардт А.А., 1982, 12].
Русский историк XVIII в. В.Н.Татищев рассматривает слово скиф как собирательное название. Он пишет: “... в имя скиф многие разные народы, яко славяне, сарматы и турки, монгалы или паче весь восточно-северный край Азии и Европы, в том числе Германе, Персия и Китай заключались, и оное имя, видится, около 10-го ста по Христе угасло, когда внятнее о народах уведомляться стали, однако же те народы не исчезли, но где-либо под другими именами доднесь остались... у европейцев в третием на десять веке по Христа имя татар прославилось, и оные оба вместо скиф стали употреблять” [Татищев В.Н., 1962, 232 -233].
М.В.Ломоносов считал, что от скифов сформировались финны, а от сарматов – славяне [Нейхардт А.А, 1982, 17–18].
В конце XVIII в. историей скифов начинает интересоваться Н.М.Карамзин и высказывает мысль о том, что все народы Евразии во времена Геродота назывались собирательными этнонимами скиф и сармат [Карамзин Н.М., 1818, 5–12].
В XIX в. археологические раскопки дают ученым возможность утверждать, что Геродот и другие древнегреческие историки отражали историю народов Евразии адекватно. Издаются переводы на русский язык сочинений и других греческих историков. Создаются условия для широкого изучения древней истории края.
В 1838 г. академик Э.И.Эйхвальд, который ранее работал в Казанском и Виленском университетах, проводит исследования “Истории” Геродота и по ней старается воссоздать историю славян, финнов, тюрков и монголов. Он приходит к выводу, что скифы не были единым народом, что под названием скифы подразумевались те народы, которые и сейчас проживают на так называемых скифских территориях [Эйхвальд Э.И., 1838, т. 27].
В первой половине XIX в. немецкий историк Б.Г.Нибур считает скифов монголами, в состав которых тогда включали и тюрков [Нибур Б.Г., 1847].
В своем труде, изданном в 1837 г. в Мюнхене, К.Цейсс начинает новый этап в изучении скифской истории. Впервые он начинает идентифицировать скифов с ираноязычными племенами. В пользу этого мнения говорят, по его мнению, религия, местоположение иранцев и общие скифские и персидские слова [Доватур А.И., 1982, 47].
Другой немецкий ученый К.Нойманн в 1855 г., исходя из тех же признаков религии и языка, утверждает, что скифы были тюрками, а сарматы – славянами [там же, 50].
П.И.Шафарик считает скифов монголами, в состав которых тогда включали и тюрков; сарматов – персами; будинов и невров – славянами [Шафарик П.И., 1948; Доватур А.И., 1982, 48].
В 60-х гг. XIX в. К.Мюлленхофф проводит анализ скифских и сарматских слов с точки зрения индоевропейских языков и приходит к выводу о том, что скифы были в основном ираноязычными, что ираноязычные племена раньше обитали далеко севернее Ирана, от них сейчас остались осетины [Доватур А.И., 1982, 53].
После К.Мюлленхоффа скифо-иранская теория привлекает многих лингвистов и историков, которые находят дополнительные материалы в ее пользу. Теория эта стала привлекательной, по-видимому, и потому, что она давала возможность расширять прародину индоевропейских народов. Характерной чертой ученых этого направления была их сплоченность против инакомыслящих, они критиковали их весьма остро, считали их даже неграмотными, ничтожными учеными.
Но, несмотря на это, все время были ученые, критиковавшие скифо-иранскую теорию и доказавшие славяноязычность, тюркоязычность, монголоязычность или финно-угроязычность скифов.\

§ 3. На чем же основана скифо-иранская теория?
Если эта теория соответствует действительности, то она должна опираться на все возможные данные: лингвистические, религиозно-мифологические, этнографические и археологические.
Известный специалист по скифской истории Л.А.Ельницкий на основе всестороннего анализа исторических трудов и фактического материала приходит к выводу, что “пережитки скифской культуры долго и упорно удерживались в культуре тюрко-монгольских (а в несколько меньшей мере – славянских и финно-угорских) народов” [Ельницкий Л.А., 1977, 243]. Археологические материалы, особенно так называемый звериный стиль в искусстве, также не отвергают близость скифской и тюрко-монгольской культур. Что касается религиозных признаков, то можно сказать следующее: если бы скифы были ираноязычными, то они имели бы общее одинаковое божество с персами и ни в коем случае не враждовали бы между собой так долго и упорно, как это описывает Геродот. Далее мы увидим, что имена богов скифов могут быть объяснены, исходя из тюркского языка.
Совокупность археологических материалов дает основание Л.А.Ельницкому утверждать, что в составе скифов иранских элементов было мало. Он пишет: “Хотелось бы думать, кроме того, что об иранизме киммерийцев и скифов можно говорить лишь применительно к какой-то части племен, носивших эти собирательные имена” [Ельницкий Л.А., 1977, 241].
Следовательно, скифо-иранская теория не может быть безусловно основана на этнографических, религиозно-мифологических и археологических материалах. Официальная историческая наука считает, что она основана на лингвистических данных, которые для определения этнической принадлежности древних племен имеют решающее значение.
Становление скифо-иранской теории начинается с “нахождения” иранских корней в тех словах, которые сохранились в различных источниках как киммерийские, скифские и сарматские. Эти этимологические исследования начинает К.Мюлленгофф, продолжает Вс.Миллер и М.Фасмер. После них скифо-иранская теория для официальной исторической науки становится как бы аксиомой.
В советское время скифской этимологией с точки зрения осетинского языка упорно и целенаправленно занимался В.И.Абаев, который придумал особый скифский или скифо-сарматский язык в системе индоевропейских языков. В его труде “Словарь скифских слов” 353 скифских слова, зафиксированных в источниках, путем фонетических преобразований превращаются в древнеосетинские лексические единицы [Абаев В.И., 1949, 151-195].
Прежде чем приступить к анализу абаевских этимологий, обратим внимание на высказывание В.И.Абаева о значении своих исследований: “Я подвергал анализу бесспорно иранские элементы и надеюсь, что этим положен конец легковесным и безответственным спекуляциям на скифском материале, не имеющим ничего общего с наукой” [там же, 148]. Когда ученый с таким рвением бросается на своих потенциальных противников, это уже говорит о слабости его позиций. Этимологии В.И.Абаева действительно страдают бессистемностью и многими семантическими неувязками.
В.И.Абаев и его предшественники скифо-иранскую этимологию начинают с личных имен родоначальника скифов Таргитая и его сыновей Липоксая, Арпоксая, Колаксая.
Таргитай, по мнению сторонников скифо-иранской теории, состоит из двух частей: дарга и тава: в древне-иранском дарга ‘долгий’ или ‘острый’, тава ‘мощь, сила’, Таргитай ‘долгомощный или стреломощный* [Абаев В.И., 1949, 163; Миллер Bс., 1887, 127].
С позиций тюркского языка слово таргитай состоит из таргы или тарыг – др. тюрк. ‘земледелец’ и сой~той – тюрк. – ‘род’; в целом – ‘род или родоначальник земледельцев’. Кроме того, имя Таргитай встречается не только у Геродота, оно фигурирует у аварцев как тюркское имя. Феофилакт Симокатта (историк VII в.) сообщает, что “Таргитий – человек видный в племени аваров” [Симокатта Ф., 1957, 35]. Менандр Византиец сообщает, что в 568 г. предводитель аваров Баян отправил Таргитая к царю с требованием от него уступки [Византийские историки, 1861, 392]. Авары того же Таргитая в 565 г. отправляют послом в Византию [там же, 418]. Во II-ом в. Полиен сообщает, что и у скифов, живущих у Мэотского (Азовского) моря, была знаменитая женщина по имени Тиргатао [Латышев В. В., 1893, 567]. Следовательно, и эти скифы были тюркоязычными.
Липоксай – старший сын Таргитая. Этимологию этого слова Абаев заимствует у Фасмера. Вторая часть, по его мнению, состоит из корня ксая~хсай ‘сиять, блистать, властвовать’, осетин. – ‘княгиня, заря’; первая часть не ясна, может быть искажение вместо Хораксаис: ср. др. Иран. hvar-xsaita ‘солнце’, перс. Xorsed [Абаев В.И., 1949, 189].
Сравним это с тюркской этимологией. Тюрк. сой ‘род, фамилия, родня, предки, поколение, потомки, раса, происхождение’; ак ‘белый, благородный, богатый’; аксой ‘благородный, богатый род, святой род, родоначальник’ и т.д. У тюркских народов имена-фамилии с элементом сой – это обычное явление: Аксой, Паксой, Коксой. Первая часть – лип~липо~леп ‘граница’. В целом, Липоксай ‘святой род, имеющий (защищающий) границы, т.е. свою страну’.
Арпоксай – средний сын Таргитая. Первую часть Абаев сразу превращает в апра и выводит из иранских корней aп ‘вода’ и осет. ра, арф ‘глубокий’; апра ‘водная глубь’; хсая ‘владыка’; апра-хсая ‘владыка вод’ [Абаев В.И., 1949, 189]. Сравним это с тюркской этимологией. О второй части мы уже знаем: аксой ‘святой род, благородный род’. Первая часть – арпа ‘ячмень, зерно, продукт’; арпалык ‘владение (землей)’; Арпаксай ‘глава рода, владеющего пашней, земельной территорией, или род земледельцев’.
Колаксай – младший сын Таргитая. По Фасмеру и Абаеву, вторая часть хсай ‘сиять, блистать, властвовать’, в осетинском хсарт ‘доблесть’, хсин ‘княгиня’, хсед ‘заря’ и т.д.; первая часть не ясна, может быть, искажение вместо хораксаис, ср. древн. иран. хвар-хшаита ‘солнце’ [Абаев В.И., 1949, 189]. Сторонники скифо-иранской теории иногда доводят это имя до фонетической формы персид. Сколахшайя и объявляют Колаксая царем рода скол (сколот)~скифов – персов [Доватур А.И., 1982, 207–208].
Сравним это с тюркской этимологией. Вторая часть слова Колаксай – аксай ‘благородный, святой род’; первая часть – Кола~кала ‘город, столица’; Колаксай ‘благородный, святой род, имеющий (защищающий) столицу, страну’.
Если мы иранские этимологии имен отца-Таргитая и его трех сыновей Липоксая, Арпоксая и Колаксая приведем в систему, то получим: Таргитай ‘долгомощный’, Липоксай ‘блеск солнца’, Арпаксай ‘владыка вод’, Колаксай ‘блеск солнца или сколахшая’. Здесь нет этимологической, семантической и лексико-структурной системы.
Рассмотрим систему в тюркской этимологии имен отца и трех его сыновей. Таргитай ‘земледельческий благородный род’, Липоксай ‘охраняющий свои границы благородный род’, Арпоксай ‘охраняющий свои владения благородный род’; Колаксай ‘охраняющий столицу (т.е. царство) благородный род’. Последний, младший сын, по рассказам Геродота, принимает царство от отца после того, как он принес к себе в дом упавшие с неба золотые предметы: плуг, ярмо, секиру и чашу [Геродот, 1972, IV, 5].
Еще одно слово, этимология которого служит доказательством правильности скифо-иранской теории, – это этноним сак~сака. Поскольку этим этнонимом называют скифов персы, постольку он считается персидским словом. Но в то же время оно может быть принято персами от самих же скифов – неиранцев. По мнению Абаева, др. персид. сака (со значением скиф) принадлежит тотему олень [Абаев В.И., 1949, 179]. Осетин. саг ‘олень’ от сака ‘ветвь, сук, олений рог, ветвисторогий’. Как думают многие историки, сак – это название одного из скифских племен, которое принято персами как этноним всех скифов. Ни один из древних авторов не отмечает значение этнонима сак ~ сака в смысле ‘олень’, а Стефан Византийский сообщает, что “сака – это народ, так называют скифов от ‘доспеха’, потому что они изобрели его” [Латышев В.В., 1893, т. 1, вып. 1, 265]. Здесь слово сака сближается с тюркским сак~сагы ‘защита, охрана, осторожный’. Кроме того, надо учесть, что в тюрк. сагдак ‘колчан’, т.е. ‘футляр для оружия защиты’. Сагай – этноним тюркского народа между Алтаем и Енисеем, часть хакасского народа, сака – этноним якутов. Таким образом, сагай~сака~сак – это тюркское слово, которое перешло в этноним одного из племен скифов, он же принят персами как общий их этноним.
Абаба (Hababa) – имя матери римского императора Максимина, она, по-видимому, аланка. Думая, что аланы ирано-язычны, Абаев этимологизирует это слово так: иран. хи ‘хороший, добрый’; ваб ‘ткать’; таким образом, Хиваба ‘хорошая ткачиха’. По-тюркски аб ‘охота’, эб~эв ‘дом’, аба ‘папа, мама, сестра’, Абаба ‘мать охоты или мать дома, т.е. домовая в хорошем смысле’.
Сагадар по Абаеву: сака + дар ‘имеющий оленей’ – название племени на Дунае [Абаев В.И., 1949, 179]. По-тюркски: сага – тюркский этноним, -дар-лар – аффикс множественного числа; Сагадар ‘саги’.
Для того, чтобы доказать безусловно осетиноязычность скифов, Вс.Миллер подсчитал, что в скифских словах двадцать раз повторяется осетинский аффикс мн. числа -та [Миллер Вс. 1886, 281 -282]. Более внимательный анализ показывает, что -та в приведенных Миллером словах можно идентифицировать с тюркскими аффиксами или мн. числа -та (-ла в балкарском), или обладания -ты (-ды-лы), или уподобления -тай.
Все скифские слова, собранные В.И.Абаевым в его “Словаре скифских слов”, можно было бы, таким образом, переэтимологизировать с точки зрения тех языков, носители которых жили и живут в так называемых скифских регионах. Вернее, это обязательно надо делать, но с последующим сравнением результатов иранских, тюркских, славянских и финно-угорских этимологических штудий. Лишь после этой операции можно определенно сказать, какие этносы жили под общим названием сначала киммерийцев, а затем скифов, сарматов, аланов-асов. Как показывают приведенные здесь сравнения иранских этимологии с тюркскими, скифы скорее всего не были иранцами, или среди них было очень мало ираноязычных; они были в своей основе тюрками, должно быть, и славянами, и финно-уграми, ибо и последние не свалились с неба, а жили в своих (древних “скифских”) регионах с древнейших времен.

§ 4. О чем говорят скифо-тюркские этимологии?
Из-за того, что скифские этимологии Геродота не подтверждаются с точки зрения иранских языков, он до сих пор считается несерьезным лингвистом, хотя его признали выдающимся историком, этнографом [Борухович В.Т., 1972, 482, 493]. Нет никаких сомнений в том, что если геродотовские этимологии подвергать исследованию с точки зрения полиэтничности скифских племен, то обязательно подтвердится научная добросовестность Геродота, состоятельность его лингвистических описаний народов Скифии.
Теперь рассмотрим некоторые геродотовские этимологии скифских слов, которые не находят подтверждения с точки зрения иранских языков. Так, Геродот сообщает, что скифы амазонок называют эорпата, что по-эллински означает ‘мужеубийцы’: ведь эор значит ‘муж’, а пата ‘убивать’ [Геродот, 1972, IV, 110]. Здесь наблюдается весьма прозрачная тюркская этимология: эор~ир~эр ‘муж’, пата~вата~wata ‘ломает, бьет, убивает’. В целом, эорпата по смыслу совпадает с тюркским эрвата ‘мужа убивает’.
Геродот сообщает, что скифское слово энареи означает ‘женоподобные мужчины’ [там же, IV, 67]. А древнегреческий врач Гиппократ (V в. до н.э.) объясняет, что “между скифами встречаются множество евнухов, они занимаются женскими работами и говорят по-женски; называются такие мужчины энареями [Латышев В.В., 1893, 63]. В.И.Абаев дает этому слову иранскую этимологию: Иран. а ‘не, без’, нар ‘мужчина’, а-нар-йа ‘не мужчина, полумужчина’ [Абаев В.И., 1949]. Это слово почти совпадает с тюркским инэир-анаир, что переводится, как у Геродота, ‘женоподобный мужчина’.
По Геродоту, у скифов слово аримаспы означает ‘одноглазые люди’. У скифов арима ‘единица’, а спу ‘глаз’ [Геродот, 1972, IV, 27]. Если предположить, что под одноглазыми подразумеваются люди с наполовину закрытыми глазами, то арима может быть определено как тюркское йарым ‘половина, полу’, а спу~ сепи ‘чуть-чуть открытый глаз’. Таким образом, скифское аримаспи и тюркское йарымсепи ‘полуслепой, полуоткрытый, полузрячий’ почти совпадают.
Геродот связывает город Кизик с обрядом празднества [Геродот, IV, 76]. Этот город, расположенный на малоазийском берегу Мраморного моря, позднее стал называться городом Тамашалык, что означает ‘зрелище’. Это же значение передается тюркским словом кизик~кызык.
По первой легенде о происхождении скифов Геродот называет их прародителями Таргитая и их сыновей Липоксая, Арпоксая и Колаксая. Как мы уже увидели выше, эти имена этимологизируются по-тюркски убедительнее, чем по-ирански.
Вторая легенда о происхождении скифов гласит, что Геракл, гоня быков Гериона, прибыл в необитаемую страну. Здесь его застали непогода и холод. Закутавшись в свиную шкуру, он заснул, а в это время его кони исчезли. Пробудившись, Геракл начал искать коней. В одной пещере он нашел некое существо – полудеву, полузмею. Она сказала Гераклу, что кони у нее, но она не отдаст их, пока Геракл не вступит с ней в любовную связь. У них родились трое сыновей. Она назвала их Агафирсом, Гелоном, а младшего – Скифом. По совету Геракла, мать устроила состязание между сыновьями. Лишь Скиф смог натянуть лук отца и опоясаться его поясом, поэтому он остался в стране. От этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари [Геродот. 1972. IV, 8, 9, 10].
Тюркское ж (дж) свободно чередуется с й, которое в греч. передается обычно через г. Геракл – по-тюркски Жиракл~Йиракл ‘земной ум’; умный всех побеждает, следовательно, он – богатырь, герой. По-гречески Геракл ‘известный герой, богатырь’.
Первый сын Геракла – Агафирс, вернее, Агадирос. Здесь -ос – греческое окончание имени; up ‘мужчина, человек, люди’; агад-агас-агач ‘дерево, лес’ (интердентальное д~т писалось на русском через греческую букву тета и передавалось как ф: Теодор-Феодор, скит-скиф, агадир-агафир и т.д.). Агадир ‘лесные люди или люди, тотемом которых является дерево’. Позднее мы встречаем этот этноним в формах акацир-агач эри в том же значении. С такой семантикой в тюркском языке мы имеем еще этнонимы буртас (бурта-ас ‘лесные люди’), мишэр (мишэ-эр ‘лесные люди’).
Средний сын Геракла – Гелон, по-тюркски желон-жылан-йылан ‘змея’. Это естественное имя сына матери-полузмеи.
Младший сын Геракла – Скиф, вернее, Скид-Скит. Скиф по-ирански не расшифровывается. По-тюркски слово скит состоит из ски-эски-иски и -т-ты-лы. Последний аффикс – это аффикс обладания в тюркских языках, первая часть эске восходит, по-видимому, к слову ышкы, т.е. пычак ‘нож’. Искы-т~искы-лы ‘с ножом, человек с ножом’ [Закиев М.З., 1986, 35, 37, 38; Смирнова О.И., 1981, 249 - 255]. Примечательно то, что часть эски (эске-ышкы) у тюрков применялась как самостоятельный этноним [Кононов А.Н., 1958, 74]. Кроме того, необходимо иметь в виду, что имя скифов возникает в ассирийских документах VII в. до н.э. как Asguza-Iskuza-Ишгуза [Ельницкий Л.А., 1977, 25]. Здесь ясно вырисовывается древнее название тюркских племен ас~аш и гуз~огуз (ак-гуз).
Сколот – самоназвание скифов, его этимологию не смогли объяснить при помощи иранских языков. По-тюркски сколот состоит из части ыскы-ско, -ло – аффикс обладания, -т – второй аффикс обладания. Сколо – это скыты-скыт-скит, сколот ‘люди, перемешанные скифами’.
Наряду с этнонимом скиф Геродот дает еще этноним савромат, которым называли родственную со скифами народность. Позже его измененная форма сармат начала применяться вместо скиф. По Абаеву, савромат~сармат – это осетинское слово со значением ‘чернорукие или смуглорукие’ [Абаев В.И., 1949, 184]. Для того, чтобы назвать одних чернорукими, рядом должны быть и другие, например, краснорукие или белорукие. Поэтому этимология Абаева совершенно не убеждает. По-тюркски сарма ‘мешки из телячьего меха шерстью наружу’. В ушки, пришитые к верхнему краю такого мешка, продевалась свитая из конского волоса веревка, при помощи которой сарма прикреплялась к седлу. В ней перевозили вьюком провизии [Хозяйство, 1979, 142]. Сарма-ты~сарма-лы – это ‘человек с сармой’.
Геродот сообщает об аргиппеях, упоминая при этом, что они питаются древесными плодами. Имя дерева, плоды которого употребляют в пищу, – понтик. Спелый плод его выжимают через ткань, и из него вытекает черный сок под названием асхи. Сок этот они лижут и пьют, смешивая с молоком. Из гущи асхи они приготовляют в пищу лепешки [Геродот, 1972, IV, 23]. Многие историки аргиппеев отождествляют с башкирами. Это вполне вероятно, так как башкиры при знакомстве с греками могли представиться с гордостью как ират ‘настоящие мужчины’ и, возможно, при этом попытались перевести это на греческий язык, но перевели только вторую часть – ат-гиппей. Так могло появиться слово аргиппей.
В этом сообщении есть еще слова понтик и асхи, которые могут быть этимологизированы как понтик - бун-тек - бунлык, где древне-тюркское слово бун ‘суп, похлебка’, а понтик значит предназначенное для изготовления похлебки; и как асхи~асгы, т.е. пригодный для употребления в пищу (ас-аш ‘пища’). Из гущи асхи тюрки действительно сушат пастилу.
Интересна этимология скифского слова Каукас (Кавказ). Первая часть - кау - по-тюркски означает ‘серо-желто-белый’, она применяется в этнониме кыучак~кыфчак~кыпчак~кыу-кижи и т.д.; кыу ‘лебедь’. То, что в слове Кавказ кау-кыу выражает значение ‘белизна’, доказывается другим же скифским названием Кавказа – Кроукасом. Плиний Секунд (I в. н.э.) пишет, что скифы Кавказские горы называют Кроукасом, т.е. ‘белыми от снега’ [Латышев В.В., 1896, т. 1, вып. 2, 185]. По-тюркски Кырау изморозь, иней, снег’. Вторая часть слов Кавказ и Кроукас – кас, она означает’ скалу, скалистую гору’. Сравните: в алтайском языке каскак ‘отвесный косогор’, общеалт. кад~каз ‘ скала, утес’.
Интересный скифо-тюркский материал имеется в скифских мифологических словах.
Гестия – богиня домашнего очага – по-скифски Табити, по-видимому, от слова табу ’находить, выкручиваться’.
Зевс – верховный бог, царь и отец богов и людей – по-скифски Папей, по-тюркски бабай ‘прародитель’.
Гея – олицетворение Земли, она породила Урана (небо), Горы, Понт (море); Гея – по-скифски Апи, по-тюркски Эби ‘прародительница’ [Закиев М.З., 1986, 27].
Приведенные скифо-тюркские этимологии показывают, что среди скифов, безусловно, были и тюркские племена. Поэтому распространенное в официальной исторической науке мнение о том, что имеется якобы один скифский язык, якобы он входит в иранскую группу, якобы первые тюрки пришли в Европу лишь в IV в. н.э. под этнонимом гунны, якобы тюркизация Поволжья и Приуралья началась лишь с IV или VII века н.э. – все это, естественно, не соответствует действительности.

§ 5. Общий взгляд историков на древних тюрков.
В официальной исторической науке тюркские племена считаются относительно молодыми, отделившимися от тюрко-монгольской общности лишь 6–8 тыс. лет тому назад. А во всемирной исторической науке они находят место только как хунны Центральной Азии начиная лишь с IV–III веков до н.э. В этом повинны прежде всего тюркологи, которые до сих пор не имеют научных сил для обстоятельного изучения древних тюрков. Даже эти не очень богатые данные о хуннах добыты нетюркологами [Гумилев Л.П., I960], поэтому неудивительно и то, что монгольские ученые хунн начали относить к монгольским племенам [Сухбаатар Г., 1976].
Еще в XIX веке ученые обнаружили, что в языке американских индейцев многие лексические единицы со своей семантической системой напоминают тюркские слова. В XX в. эти сходства установлены по многим позициям, и учеными сделан вывод о том, что в языке американских индейцев следы тюркских языков сохранены очень четко [Закиев М.З., 1977, 32–35]. Если учесть, что эти индейцы перешли из Азии в Америку 20–30 тыс. лет назад и с тюрками больше не общались, то приходится признать наличие следов развитого тюркского языка в языке индейцев, оставленных тюрками еще 20–30 тыс. лет тому назад.
Яркие и неопровержимые следы тюркского языка сохранились в клинописных текстах шумеров, которые жили в междуречье Евфрата и Тигра 6 тыс. лет тому назад [Сулейменов О., 1975, 192–291; Закиев М.З., 1977, 36]. Мнение о том, что яркие следы тюрков сохранились в языке американских индейцев, шумеров, эламов впервые в тюркологии было высказано Заки Валиди Тоганом в его трудах, написанных в 20-х годах XX в. [Валиди 3., 1981, 10–17].
По ассирийским и другим древневосточным письменным данным имя удов (кутов) прослеживается с глубокой древности, а именно с III тысячелетия до н.э.; их можно связать с прикаспийскими удами – позднейшими удинами, бодинами, будинами [Ельницкий Л.А., 1977, 4]. По нашему убеждению, уды – это позднейшие узы (тюрки), тем более, что звуки д-з в различных тюркских диалектах легко заменяют друг друга.
Индийские и китайские письменные источники рубежа II и I тыс. до н.э. называют племенные имена восточно-азиатских кочевников: даи, сэ (ти), уну и др. Позднее они сохранились среди киммерийцев и скифов, а некоторые из них – в виде саев, даев, гуннов, уннов зафиксированы в самой Западной части Евразии, вплоть до границ Северной Италии [Ельницкий Л.А., 1977, 4]. Со и гунны – известные тюркские племена. Следовательно, тюрки задолго до нашей эры жили и в Европе, и в Азии, они, естественно, были и среди киммерийцев, и среди скифов-сарматов.
Есть обоснованное мнение ученых о том, что этруски, населявшие в 1-ом тыс. до н.э. северо-западную часть Апеннинского полуострова, создавшие развитую доримскую цивилизацию, по своему происхождению также были тюрками. Генетическая принадлежность этрусского языка в официальной исторической науке еще не выяснена, но имеются обстоятельные исследования, в том числе и турецкого ученого – дочери Садри Максуди Адили Айды, доказывающие тюркский характер этрусских надписей [Адиля Айда, 1992, 390].
Таким образом, тюрки формировались 20–30 тыс. лет тому назад и они жили в разных регионах Евразии под различными этнонимами. Этноним тюрк известен в истории лишь с V–VIII вв. н.э., он был наряду с другими тюркскими этнонимами рядовым названием. Лишь с XIX–XX веков ученые начали применять его в общем значении для обозначения всех тюркских народов.
Историки, жившие по времени значительно ближе к скифам и с