Введение к работе:

     Этногенез и этническая история народов нашей страны в последние годы стали объектом пристального внимания этнографов, археологов и историков. Такой интерес в первую очередь связано с возрастанием роли этнического самосознания в условиях провозглашения суверенитета национальными республиками бывшей РСФСР. Не стала исключением и Республика Саха (Якутия), в которой указанная проблема стала одной из актуальных задач науки. В последние годы наглядно виден огромный интерес к ней и со стороны общественности. Она получила новый виток научного осмысления в связи с подготовкой нового издания «Истории Якутии».

     При изучении данной проблемы исследователи обращались преимущественно к вопросам формирования этнокультурных особенностей саха. При этом фольклорные источники в основном привлекались лишь в качестве дополнительного материала. Таким образом, традиция дореволюционной историографии этого вопроса, которая оперировала в основном фольклорными и языковыми материалами, прервалась. Другой проблемой является то, что в советское и постсоветское время был высказан ряд различных теорий и гипотез, до сих пор не проведены научная систематизация и анализ уже накопленных знаний. При этом проблема этногенеза саха недостаточно связывалась с изучением проблем этнической истории других родственных и соседних народов.

     Этническая история саха представляется недостаточно разработанной, прежде всего, с точки зрения того, что разработка проблемы предполагает выход на этногенетические вопросы тюрко-монгольских народов и племен древности и Средневековья. Из историографии известно, что происхождение саха зачастую прямо связывалось с курыканами. В то же время еще не ставились проблема этнической принадлежности курумчинской культуры, а также вопросы взаимодействия и связи саха с монгольскими племенами Прибайкалья и Забайкалья уже монгольской эпохи.

     По проблеме происхождения саха существует обширная литература. Обзор научной литературы показывает, что сочинения ранних авторов в основном носили чисто описательный характер. Почти 300 лет назад, в 1704 г., в Амстердаме Н.Витзен впервые написал о том, что саха - пришельцы с Прибайкалья, где они жили вместе с бурятами. Затем Ф.Страленберг и Г.Миллер выдвинули и обосновали на основе преданий гипотезу об исходе саха с Монголии, в эпоху возвышения Чингисхана (Иванов В.Н., 1978, 320 с). Участник Второй Камчатской экспедиции Я.И.Линденау - пожалуй, первый исследователь, который специально интересовался этим вопросом. На основе бытовавших тогда преданий он написал, что предки саха Омогой и Эллэй встретились в Прибайкалье (Линденау Я.И., 1983, с. 176). Основоположник енисейско-минусинской гипотезы Н.Ф.Остополов считал, что этнический состав саха, состоит из трех поколений — Омогоева (Батулинское), Эллэева (Кангаласское) и Хоринского (бурятское). Он и Линденау подчеркивали этническую связь саха с барабинскими и красноярскими татарами (Остолопов Н., 1806, ч.1, с. 118-147). Это же мнение повторили Н.С.Щукин, Н.А.Костров и П.Кларк.

     Польский ссыльный В.Л.Серошевский оставил капитальный этнографический труд «Якуты», в котором запечатлел уходящий, самобытный образ жизни саха. В этом труде есть огромный этнографический материал, свидетельствующий о южном, степном происхождении саха. Практически он впервые доказал, что народ саха — пришлый, с южных степных районов (Серошевский В.Л, 1993, 736 с). В конце XIX в. на берегах Байкала и Ангары сбором фольклорных данных и археологических материалов, связанных с пребыванием предков саха, занимался М.П.Овчинников, которого в силу увлеченности поставленной им проблемы, можно назвать зачинателем научного изучения байкальского этапа этнической истории саха.

     Н.А.Аристов предками саха считал древний народ сака, некогда занимавший Западный Тянь-Шань (Аристов Н.А., 1896, с. 329-335). Д.А.Кочневу и В.Ф.Трощанскому принадлежит уранхаиская гипотеза происхождения саха, т.е. они считали, что саха родственны тувинцам. Д.А.Кочнев высказал гипотезу о том, что прародина саха находится в Туркестане. При покорении Чингисханом тюркских племен часть урянхайского народа - якуты - «удалилась на северо-восток, к берегам Байкала» (КочневД.А., 1896, с. 21-29; ТрощанскийВ.Ф., 1902, с. 12-17).

     Все исследователи дореволюционного периода считали народ саха пришлым с юга, его этногенез сводили к простому переселению на современную территорию обитания уже сформировавшегося народа. В советское время, к разработке проблем этногенеза народа саха стали активно привлекаться конкретные научные данные по этнографии, археологии, языкам, фольклору и истории. П.А.Ойунский на основе материалов из эпоса - олонхо — выдвинул гипотезу о среднеазиатской прародине саха, об исходе их предков из степей вокруг Аральского моря. Одновременно ему же принадлежит предположение о связи саха с племенем кереитов сахаэт (Ойунский П.А., 1926, N 3-4). Иркутский профессор Н.Н.Козьмин впервые писал о том, что «гулигань» китайских летописей упоминаются в орхонских надписях под именем «уч-курыкан», они же, возможно, есть древние якуты (Козъмин Н.Н., 1928, с. 5-24).

     В 20-х г. иркутский профессор Б.Э.Петри открытую им археологическую культуру «курумчинских кузнецов» раннего железного века вокруг Байкала, Ангары связал с происхождением скотоводов Средней Лены - саха. Именно ему принадлежит предположение, что народ «курумчинских кузнецов» — «не кто иной, как предки якутов» (Петри Б.Э., 1923, N 1). Якутский археолог Е.Д.Стрелов пришел к выводу, что работа профессора Б.Э.Петри является ложной вехой в литературе по доистории саха. Будущим исследователям он оставил такое предупреждение: «Исследователь, который доверится этой вехе, забредет в такие дебри, где нога якутского народа не ступала никогда» (Стрелов Е.Д., 1926, Вып.З).

     Первую монографию, посвященную происхождению народа саха, написал Г.В.Ксенофонтов. При решении этой задачи он использовал в основном огромный фольклорный материал наряду с историческим (востоковедческим). Опираясь на достижения науки своего времени, автор подверг подробному анализу историографию проблемы, выделил теоретические подходы к решению этногенетических процессов. Широко используя данные фольклорных источников, он высказал ряд смелых гипотез, не потерявших своей актуальности до наших дней. С позиции современной науки видно, что ему не хватало источниковой базы, чтобы сформулировать более точную версию. Ему, как зачинателю материалистического подхода к изучению данного вопроса, приходилось действовать на ощупь, строить свои догадки и гипотезы не на основе научно обоснованных положений, а собственных размышлений, безусловно, иногда опередивших свое время.

     Проблему, которую Г.В.Ксенофонтов рассмотрел в своей книге, он назвал «проблемой происхождения якутов и расследования путей переселения их на Лену». Сначала происходило переселение на Вилюй уранхайцев (оронкон-ураныкааны), представляющих собой потомков отуреченных тунгусских племен и гуннов с примесью монголов и тюрков. Вторыми на Вилюй переселились в VII—VIII вв скотоводы «гулигань» (китайских источников) или «юч курыкан» (рунических памятников орхонских тюрков). Народ «саха» уйгурского происхождения — предки якутов Центральной Якутии, переселилась на Лену из Прибайкалья в IX-XII вв. С ними вместе прибыла династия Тыгынов, установившая свою власть над территорией почти всей Якутии, прерванную только приходом русских. Такова общая схема подхода Г.В.Ксенофонтова к проблеме происхождения саха (Ксенофонтов Г.В., т.1, кн.1, 1992, 416 с). Однако необходимо отметить, что в своей монографии автор «расследовал» только вопрос о происхождении северных и вилюйских якутов, а главный вопрос - вопрос о происхождении собственно саха («второго состава» якутского народа) - он обещал изучить во втором томе книги. Иными словами, мы имеем дело с усеченным подходом к решению поставленной автором задачи.

     Первый комплексный подход к решению проблем происхождения саха применил А.П.Окладников. В работе, посвященной древнему этапу истории Якутии, он использовал данные фольклора с языковыми, этнографическими и археолого-историческими данными. Ему удалось связать археологические памятники курумчинскои культуры с предками саха, которых в древних письменных источниках называли курыканами-гулиганями. Он ввел в научный оборот большое количество исторических преданий, не использованных до него. Преимущество его трудов состоит в том, что автор был одновременно и археологом, и историком, а также проводил собственные лингвистические и этнографические исследования. Другое его преимущество в том, что проблему происхождения саха он связал с проблемами этногенеза народов Восточной Сибири, Средней и Центральной Азии. Для нас специальный интерес представляет то, что в его работе достаточно широко рассмотрены и проанализированы исторические предания, более правильное освещение получили вопросы о ранних выходцах из Центральной Азии - сортолох, туматах, кыргысах и хоро, а также уточнено время прихода основных предков саха на Среднюю Лену. Главное в его подходе к проблеме состоит в том, что он тюркоязычных предков саха связал с курыканами и именно под этим углом зрения интерпретировал исторические предания о предках саха Омогое и Элляе. Только где-то в первой половине XVI или в конце XV в. с Верхней Лены вышла в район Средней Лены основная часть якутов, считавшая себя потомками Эллэя (это были главным образом кангаласцы, а также намцы и баягантайцы) (Окладников А.П., 1955, 295 с).

     После А.П.Окладникова в 60-70-х годах проблемой происхождения саха занимался И.В.Константинов. Его исследование представляется комплексным, в нем предпринята, попытка обобщить данные наук, имеющих отношение к изучению этногенеза саха. Представляют большой интерес размышления автора о переселении саха в Центральную Якутию; по его мнению, оно происходило примерно в XV в. как переселение довольно компактной этнической группы, представлявшей вполне сложившуюся этническую общность. Ему удалось дальше развить гипотезу о прибайкальской прародине саха. В этой связи особенно характерны его наблюдения об истоках фольклорных сведений саха. Предания саха о туматах, сортолах, кыргысах он считал сложившимися в Прибайкалье, когда предки саха соприкасались с данными народами (Константинов КВ., 2003, 92 с).

     Свое мнение о происхождении саха также высказал крупный специалист по родоплеменному составу народов Сибири Б.О.Долгих. По его мнению, главную роль в происхождении саха сыграли тюркоязычные верхоленские эхериты. Ему же принадлежит вывод о том, что легендарные туматы являются одним из предков вилюйских саха (Долгих Б.О., 1960, 600 с). К сожалению, эти положения не получили дальнейшее развитие.

     А.Н.Алексеев попытался усилить аргументы в пользу преимущественно местного происхождения саха. Он придерживается мнения о том, что палеоазиаты, проживавшие на территории Средней Лены с незапамятных времен, отуреченные в результате миграции небольших групп пришельцев из южных районов, явились основными предками саха (Алексеев А.Н., 1996, с. 31-67).

     В последнее время свое продолжение изучение проблемы этногенеза саха получило в работах А.И.Гоголева. Им были прослежены исторические параллели в материалах о древних и средневековых народах тюрко-монгольского региона и саха. По его утверждению, стартовый комплекс в этнокультуре саха представлен скифо-хуннскими истоками. В этом свете южносибирское направление или древнеалтайский субстрат получил в его подходах преимущественное освещение. В древнетюркскую эпоху происходило формирование тюркских основ якутского языка и культуры. Им была обнаружена скотоводческая кулун-атахская культура XIII-XV вв., генетически связанная с курумчинской культурой Прибайкалья. В этногенезе саха прослеживается участие второй тюркоязычной группы с кыпчакским наследием.

     Исторические предания саха А.И.Гоголев считает находящимися в согласии с данными этнографии и археологии. Так, в лице Омогоя он усматривает потомков курыкан, принадлежавших по языку к огузской группе. Эллэй, по его мнению, олицетворял собой южносибирскую кыпчакскую группу, представленную в основном кангаласцами. Предания об Улуу Хоро отразили приход монгольских групп на Среднюю Лену (Гоголев А.И., 1993, 200 с).

     Ф.Ф.Васильев в своих работах выделяет четыре пласта в этногенезе саха. Самый древний культурный пласт, оказавший заметное влияние на формирование этноса, он определил как этнокультурный субстрат уральского облика. Тунгусо-маньчжурский пласт представлен не только эвенками, но и представителями амуро-маньчжурского региона. Раннеякутский этап этногенеза, датируемый второй половиной XIII-XIV вв., связан с племенами кыргыс, хоро, тумат и выделяется им как ранний, кыргысский пласт. С кангаласцами - носителями культуры погребений с конем, связан финальный этап этногенеза саха, для него характерна консервация кимако-кыпчакских элементов (Васильев Ф.Ф., 1995, 224 с).

     Отдельные вопросы интересующей нас проблемы затрагивали в своих исследованиях филологи, фольклористы, антропологи, историки, высказывания которых имеют в основном познавательное значение. Из них некоторые выдвинули свои собственные оригинальные гипотезы. Так, совершенно новым представляется отождествление Е.С.Сидоровым этнических предков саха с «черными маньчжурами» (Сидоров Е.С., 1984, с. 39-43). Собственной разработкой этой проблемы занимались также лингвисты на основе языковых данных. Много интересного имеется в материалах труда Н.К.Антонова: «Материалы по исторической лексике якутского языка» и Г.В.Попова: «Слова «неизвестного происхождения» якутского языка. (Сравнительное историческое исследование)», а также в статьях и в научно - популярных изданиях Н.Е.Петрова, отождествляющего предков саха с хоро-курыканами (Антонов Н.К., 1971, 176 с; Попов ГВ, 1986, 148 с; Петров И.Е, 2003, 143 с).

     В диссертации большое внимание также уделяется средневековым племенам региона Байкала: меркитам, бома-алатам, курыканам и хори-туматам, баргутам. Поэтому источниковая основа трудов об этих племенах для нас представляла немалый интерес для сравнительного или сопоставительного использования исторических преданий саха. А.Тиваненко принадлежит заслуга первой попытки осмысления факта существования и гибели меркитского государства за Байкалом, сделанной на основе во многом разрозненных и противоречивых сведений (Тиваненко А., 1992, 60 с).

     Естественно, довольно подробно рассматривается этническая история племен Байкальского региона, особенно в эпоху Средневековья. Сведения из бурятских хроник и родословных использованы в труде бурятского ученого Ц.Б.Цыдендамбаева, написавшего работу по происхождению родов бурятских племен хори и эхиритов (Цыдендамбаев Ц.Б., 1972, 664 с). Восточные источники использованы в монографии бурятского исследователя Г.Н.Румянцева, проследившего этническую историю хори-бурят (Румянцев Г.Н., 1962, 240 с). Этнографические материалы по духовной культуре бурятского народа даются в работе Д.С.Дугарова. В его монографии и отдельных статьях подчеркивается наличие древнего тохаро-юэчжийского субстрата в этногенезе бурят и саха, восходящего еще к бронзовому веку, связываемую им с динлинами (Дугаров Д.С., 1991, 302 с).

     Археологические и исторические источники использовал Б.Б.Дашибалов. Ему удалось довольно удачно связать хори с средневековыми курыканами и дать подробнейшие сведения о курыканах на основе историографических и археологических материалов (Дашибалов Б.Б., 1995, 191 с). Довольно интересным представляется взгляд ведущего специалиста по археологии региона Байкала на этническую связь саха с данным регионом и бурятским этносом. Им утверждается, что монголоязычный хоринский компонент связывает оба народа и выводит к их предкам - курыканам. Выявление дальневосточного субстрата в курыканской культуре позволило ему изменить прежний взгляд и прийти к выводу о монголоязычии курыкан. Последнюю волну тюрков, принесшую в регион Байкала погребения с конем, он связывает с кыпчаками, считая, что именно через Прибайкалье шла тюркская ветвь саха. При этом кыпчакский компонент, связанный и с движением ойратов, является общим наследием в этногенезе западных бурятов и саха (Даишбалов Б.Б., 2003, 124 с).

     Огромную, до сих пор еще не оцененную роль в изучаемую проблему вносят топонимические исследования М.С.Иванова по территории Якутии, частично отраженные в опубликованных работах. В частности, им собраны уникальные материалы о расселениях древних племен Якутии, их тотемных верованиях, а также высказан ряд глубоких замечаний по поводу происхождения отдельных родов саха. Так, ему принадлежат заметки о происхождении следующих этнотопонимов на территории Якутии: хоро, туматов, баягантайцев, хатыгынов, сортолов, борогонцев, джарханцев {Иванов М.С., 1988, 240 с; 1982,232 с; 2001, 144 с).

     К одним из основных исследователей вопросов происхождения саха следует отнести и В.А.Туголукова, занимавшегося изучением этногенеза тунгусов. Именно им была сформулирована гипотеза о широком участии групп тюрко-монгольского происхождения в этнических процессах на территории Якутии, приведших к формированию эвенков. Так, по его данным, в этногенезе только эвенков и эвенов Якутии принимали участие представители следующих тюрко-монгольских племен: меркитов (вокараев), туматов, хатагинов, сартаулов (сортолов), баяутов (баягиров), джалаиров (иологиров), олетов — ойратов (угулятов) (Туголуков В.А, 1985, 282 с).

     В целом же история изучения рассматриваемой в диссертации проблемы имеет определенные достижения. Главным из них является то, что южное происхождение саха общепризнанно и то, что абсолютное большинство специалистов склоняется к мнению об общетюркских предках этноса. Однако отдельные аспекты проблемы нуждаются в дальнейшем изучении, в усилении научной аргументации, в уточнении конкретных событий и фактов. Так невыясненным и до сих пор являются время тесной этнической связи саха с бурятскими племенами, с монгольскими народами, вопрос проникновения кыпчакского компонента на Среднюю Лену. К этому можно добавить роль саяно-енисейского региона - как возможной прародины южных предков саха, время и место вхождения скифо-сибирского субстрата. В то же время очевидным представляется участие местного прауральского (юкагирского) субстрата в этногенезе саха, вопрос состоит лишь в том, была ли он лишь одной из составляющих, или же народ саха в целом сформировался на местной почве. Пока неизученным и являются этнические связи между саха и тунгусо-маньчжурскими народами и проблема формирования как саха, так и эвено-эвенков на основе одних и тех же этнических групп, как местного, так и южного происхождения.

     Есть и другой специфический аспект проблемы — источниковедческий. Историографический опыт говорит, что этногенез саха можно изучить на основе археологических, этнографических, языковых, письменных и иных источников, и комплексно - на основе и в сочетании всех этих источников. Преимущество комплексного использования источников не подлежит никакому сомнению. Оправдывает себя и подход к изучению проблемы с точки зрения научно-информационного потенциала отдельных видов источников. Одними из них являются исторические предания («устная летопись»), сохранившие в массовом сознании саха отголоски многих событий бесписьменного периода их истории. В вышеназванной работе Г.В.Ксенофонтова достаточно широко использована «устная летопись» саха и автор доказал, что она может вывести исследователя на решение довольно широкого круга вопросов этногенетического порядка. Понятно, что тогда все решалось на уровне науки 20-30-х г. XX в. и того массива исторического фольклора, который был тогда в распоряжении этнографа. И его заслуга в том и состоит, что он сумел произвести «стыковку» фольклорного материала с достижениями научных исследований и на этой основе построить свою гипотезу о происхождении саха. Со времени выхода в свет работы Г.В.Ксенофонтова прошло около 70 лет. За это время произошли заметные изменения в теоретической разработке вопросов этногенеза многих народов, в накоплении фольклорного материала — в данном случае речь идет о собирательской и публикаторской работе С.И.Боло и Г.У.Эргиса. В свете такой ситуации возникает необходимость в новом осмыслении того, какую роль сможет сыграть накопленный за весь этот период массив исторических преданий в решении вопросов этногенеза саха и как соотносятся их данные с новой литературой по этногенезу саха и родственных им этносов. Это один из интересных аспектов общей проблемы происхождения саха и в диссертации именно этот аспект стал объектом специального научного рассмотрения.

     Именно поэтому целью диссертационной работы является изучение проблемы происхождения саха на основе ретроспективного анализа данных исторических преданий саха и установление их связи с последними научными разработками по этногенезу и этнической истории. Для решения этой цели ставятся следующие задачи:
- установление генетической связи преданий саха с фольклором родственных им средневековых и современных тюрко-монгольских народов;
- реконструирование древних этапов этнической истории предполагаемых предков саха;
- рассмотрение этнического состава этого народа;
- попытка определить происхождение различных элементов данного народа от средневековых племен;
- систематизация и научный анализ различных взглядов, концепций и наблюдений по этногенезу саха.
     Во всех этих случаях мы попытались выяснить то, что могут дать исторические предания (в необходимых случаях — в сочетании с другими фольклорными источниками), как исторический источник по конкретным вопросам этногенеза саха. Поэтому объектом исследования является проблема этногенеза и этнической истории народа саха. Предметом изучения выступает комплекс фольклорных источников саха, имеющих отношение к происхождению саха, его этнической истории.
     Методологическая основа и методика исследований диссертации опираются на теоретические достижения отечественных и зарубежных авторов, высказанные в этнографических, языковых и археологических работах. Речь идет, прежде всего, об исследованиях А.П.Окладникова, В.А.Туголукова, Д.С.Дугарова и других. В диссертации применяется принцип историзма, объективно освещающий этапы этногенеза. Большое внимание уделяется комплексному подходу в изучении проблем происхождения народа саха. В диссертации применяются методы сравнительно-исторического, историко-генетического и семантического исследования. Разработка темы основана на методе сравнительно-исторического исследования, прекрасно примененном в трудах исследователей тюрко-монголоязычных народов: С.М.Ахинжанова, Р.Г.Кузеева, С.Г.Кляшторного и т.д. С помощью этих методов устанавливается, что происхождение южных предков саха в общих чертах взаимосвязано с вопросами этногенеза других народов тюрко-монгольского ареала.

     При изучении данных фольклора и источников применяется метод синтеза и анализа. С помощью метода этимологических сопоставлений выявляются древние основы этнонимов предков якутов и других сопредельных народов. При реконструкции архаичного пласта мифов и преданий нами применяется метод ретроспективного анализа. Автор также опирается на «теорию архетипов» в изучении мифа. Архетип («первообраз») — изначальная схема представлений, лежащих в основе фольклорного сюжета. Автор часто обращается и к теории пассионарности Л.Н.Гумилева. Пассионарность является ключом к пониманию важнейших исторических процессов, ибо люди с повышенной пассионарностью, так называемые пассионарии, являются движущей силой войн и переселений. В героические эпохи «пассионарного подъема» в консорциях доминируют отношения дружбы и товарищества, на их основе происходит рождение и становление народов.

     Также использован метод герменевтического погружения в изучаемое явление. В герменевтической методологии средства для достижения правильных интерпретаций называются «герменевтическим кругом»; это диалектическое движение, которое идет от интерпретирующей гипотезы, возвращается к данным, и так далее. Лежащее в основе единство или тема конкретной деятельности собирается из все большего количества составных частей. Значение достижимо, только если идти от целого к частям и затем — вновь к целому, в надежде разглядеть структуру, в которой бы всё согласовалось. Для того, чтобы увидеть эту структуру, нужна интуиция.

     Научная новизна исследования состоит в реализации нового подхода к изучению темы, заключающегося в использовании источникового потенциала исторических преданий саха на широком историческом фоне. В работе обосновано мнение об единых корнях у народа саха и бурятов, единстве происхождения саха и монголов, об общем участии общем южном и местном компоненте в этногенезе саха и эвенков.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что ее выводы и положения могут инициировать дальнейшие научные изыскания по проблемам этнической истории саха. Итоги специального изучения темы на основе исторических преданий представляют интерес и для специалистов по этногенезу других родственных народов, в частности средневековых тюрко-монгольских племен.

     Основной источниковой базой диссертации послужили исторические предания саха, в которых отражены «застывшие формы древнего сознания якутов» (Г.В.Ксенофонтов). Основной массив исторических преданий сохранился в собраниях различных архивохранилищ, в частности в фондах исследователей. Так, в диссертации использованы материалы Г.В.Ксенофонтова, А.А.Саввина, С.И.Боло (фонды Архива ЯНЦ СО РАН), Н.В.Кюнера (Архив МАЭ РАН «Кунсткамера» в СПб), В.М.Ионова (Архив ИВАН в СПб), Э.К.Пекарского (ПФА РАН в Спб), М.П.Овчинникова (ПФА РАН в СПб).

     В Архиве ЯНЦ СО РАН хранятся неопубликованные материалы Г.В.Ксенофонтова, использованные нами в данной работе. Это материалы к 2-му тому «Ураангхай-сахалар» (Ф.4. Оп.1. Д.39), 1 и 2 главы II тома данного труда, под названием «О происхождении якутов» (Ф.4. Оп.1. Д. 30), Теоретическое введение к «Эллэйаде» под названием: «Первобытная пастушеская библия у якутов» (Ф.4. Оп.1. Д.22). В них сохранились отдельные высказывания, которые представят определенный интерес для исследователей, занимающихся этногенезом саха. Так, в работе «Первобытная пастушеская библия у якутов» автор сравнивает мотивы «Эллэйады» с «Библией» и находит между ними многочисленные параллели.

     Из материалов А.А.Саввина, следует выделить следующие работы: «Теории о происхождении якутов. 1936-1951 гг». (Ф.4. Оп.12. Д.75), «Омогой и Эллэй Боотур и другие предания. 1936-1941 гг». (Ф.4. Оп.12. Д.83), «Материалы по истории и этнографии якутов, собранные им в 1934-1948 гг». (Ф.4. Оп.12. Д. 10). Он также занимался данной проблемой, преимущественно занимался сбором материала.

     В Архиве МАЭ имени Петра Великого РАН («Кунсткамера») хранится богатое рукописное наследие Н.В.Кюнера, специалиста по китайским источникам, о народах Сибири и Дальнего Востока (Ф.8. Оп.1). Из них нами использованы следующие материалы: Китайские известия о народах Сибири (Д.114 и 120), Китайские исторические данные о народах Севера (Д. 116), Китайские сообщения об урянхах (Д.119). Большая часть этих материалов была опубликована в монографии автора под названием: «Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока» (М., 1961) или же привлекалась в трудах А.П.Окладникова, Б.А.Туголукова и Г.М.Василевич. Весьма интересно, что с территорией Южной Якутии он связывал племена «дахань», «поймо», «юйчжо» упоминаемые в древнекитайских источниках, правда, при этом не достаточно аргументируя свои выводы. Им также было установлено, что этноним «урянха» и его разновидности, встречающиеся в древнекитайских источниках, восходят к конретному племени, известному под другим названием - Си (Хи), который проживал в Маньчжурии.

     Э.К.Пекарский известен и как собиратель якутского фольклора и один из исследователей происхождения саха. Поэтому большой интерес представляют его следующие материалы: «Предание о том, откуда произошли якуты» (ПФА РАН в СПб. Ф.202. Оп.1. Д.26) и «Якутский род до прихода русских» (Ф.202. Оп.1. Д.2). Довольно интересным автором являлся и М.П.Овчинников, использовавший ряд уникальных исторических преданий, не дошедших до наших дней (ПФА РАН в СПб. Ф.94. Оп. 1. Д..З).

     Использованы и публикации исторических преданий. Труд С.И.Боло «Прошлое якутов до прихода русских на Лену (По преданиям якутов бывшего Якутского округа)» уникален в том отношении, что в нем через древние предания воссоздается историческое прошлое данного народа. В «Эллэйаде» Г.В.Ксенофонтова имеются предания, представляющие исключительный интерес по той причине, что их мотивы и сюжеты встречаются в фольклоре других народов. В «Исторических преданиях и рассказах якутов» под редакцией Г.У.Эргиса, помимо исторических преданий, имеющихся в сборнике С.И.Боло и переведенных на русский язык, есть ряд других, собранных автором.

     Архивный фольклорный материал и публикации свидетельствуют о том, что они используются этнографами и другими специалистами для восстановления исторических событий. Конечно, они привлекались в качестве источников наряду с данными языка, культуры, эпоса, археологии, антропологии и этнографии. На их основе опубликовано много трудов языковедов, археологов, антропологов, этнографов и фольклористов. Однако более внимательный анализ этих и других публикаций обнаруживает все же недостаточное использование потенциала исторических преданий, как источников, прежде всего для решения этногенетических проблем. Нерешенность многих вопросов темы, на наш взгляд, объясняется тем, что в происхождении народа саха участвовали южные, степные племена Средневековья, история которых, прежде всего с источниковедческой точки зрения, еще во многом не ясна. Поэтому нами предпринята попытка соотнесения данных исторических преданий саха с материалами по истории и этнографии Забайкалья и Северной Монголии.

     Постольку предполагается активное участие в этногенезе саха племен, обитавших в Монголии в дочингисхановскую эпоху, то в качестве источников выступают «Сборник летописей» Рашид-ад-дина (Рашид-ад-дин, 1952, 221 с.) и «Сокровенное сказание» монголов (Козин С.А., т.1, кн.1. с. 5—122). В этих сочинениях огромное внимание уделяется меркитам, как наиболее опасному и сильному противнику монголов в борьбе за владычество в Центральной Азии в конце XII - начале XIII вв. Как источники по истории тюрко-монгольских племен Монголии и региона Байкала они еще не подвергались объективному научному анализу. Например, в «Сокровенном сказании» видно противопоставление монгольского племени представителям других племен: меркитов, татар, кереитов и восхваление побед над ними. В то же время автор данного произведения, как непосредственный свидетель описываемых событий сообщает многие подробности из жизни великого завоевателя. К тому же этот труд, как отметил еще Л.Н.Гумилев, представляет собой политический памфлет, направленный против определенных кругов монгольской знати. Энциклопедический исторический труд «Джами-ат-табарих» (Сборник летописей) Фазлаллаха Рашид-ад-дина дает обширные сведения об истории и происхождении многих тюрко-монгольских племен эпохи Чингисхана. Однако его сведения иногда дополняют или противоречат сведениям из «Сокровенного сказания», что свидетельствует о необъективности или неточности его информаторов и о научной, исследовательской работе средневекового автора, ведь данное произведение писалось в XIV в., через век после описанных в нем событий.

     Также внимательно проанализированы нами сведения из китайских летописей о средневековых народах Прибайкалья и Забайкалья, данные в переводах Н.Я.Бичурина, Н.В.Кюнера, Ю.А.Зуева и А.Г.Малявкина. Перевод Н.Я.Бичурина был выполнен в блестящем стиле, но при обращении к его работе не стоит забывать, что его автор трудился в начале XIX в., т.е. в самом начале рождения востоковедческой, исторической науки (Бичурин Н.Я., 1953, 332 с). Поэтому в трудах Н.В.Кюнера (Кюнер Н.В., 1961, 281 с.) и А.Г.Малявкина (Малявкин А.Г., 1989, 432 с.) иногда более подробно даются сведения о средневековых тюрко-монгольских племенах.

     В целом же в исследованиях авторов, посвященных проблеме происхождения многих тюрко-монгольских этносов, содержится интересный фактический материал, пригодный для сравнительно-сопоставительного использования с данными исторических преданий саха. Такая методика позволила рассмотреть изучаемую тему на более широкой источниковедческо-историографической основе.

     Структура диссертационной работы состоит из введения, четырех глав и девяти параграфов, заключения, перечня источников и списка использованной литературы. Последовательность расположения глав и параграфов обусловлена внутренним содержанием исследования, связанным с целью и задачами избранной темы. Такое построение структуры отражает и последовательность логики научных изысканий автора диссертации.