В России, как рассказывает Владимир Андреевич Никонов, становление фамилий началось в конце XIV векa. Княжеские титулы и родовые имена бояр в первой половине XIV века еще не были фамилиями. Например, боярин Андрей Кобыла, живший в первой половине XIV века, имел трех сыновей: Семена Жеребеца, родоначальника Жеребцовых; Александра Елка Кобылина - родоначальника Кобылиных; и Федора Кошку, родоначальника Кошкиных, от которых произошла императорская династия Романовых.
Фамилии в первую очередь стали получать бояре и дворяне в связи с установлением обязательной для них государственной службы и составлением списков служилых людей. Большинство дворянских фамилий образовывались из отчеств и дедичеств, реже - от названий владений, как это было принято у бояр и польской шляхты. Процесс формирования фамилий у дворянства завершился в XVII веке.
У купцов фамилии начали появляться в XVI веке, сначала у наиболее крупных - "именитого купечества", к которым относились, например, Строгановы. Значительная же часть купечества оставалась бесфамильной вплоть до XIX века. По переписи всего податного населения 1816 г. почти 25% купеческих семей была записана без фамилий. В документах переписи часто встречаются записи типа: "фамилиею Серебряков позволено именоваться 1814 года генваря 17 дня", "получил фамилию Шапошников 1816 года июля 10 дня", и т. д.
В XVIII веке стали давать фамилии духовенству. Перед выпуском в духовную семинарию приезжал епархиальный архиерей и раздавал фамилии, чаще всего - по названию церкви, в которой служил отец семинариста. Объясняя происхождение получаемых ими фамилий, семинаристы шутили:
По церквам, по цветам,
По камням, по скотам,
И яко восхощет его преосвященство.
К фамилиям церковного происхождения относятся: Архангельский, Троицкий, Вознесенский, Рождественский, Благовещенский и т.д.
С середины XVI века стали появляться фамилии у ремесленников и городского населения. Однако, даже в середине XIX века было ещё немало бесфамильных горожан.
В XVI - XVII вeках мирские имена у крестьянства стали стали переходить от отца к сыну, т.е. стали становиться фамильными прозвищами (уличными фамилиями), например:
"Иван Демидов сын Опара, да сын его Сергей Опарин, крестьянин, 1643"
Уличные фамилии существовали у многих крестьян, но они нигде не записывались и поэтому часто изменялись. Нередко семья имела несколько разных уличных фамилий.
Приведу пример. Мой однофамилeц, уроженец Пензенской области В.Г. Лузгин, проживающий в настоящее время в США, сделал в Пензенском областном архиве запрос o своих предкaх. В полученном им шестнадцатистраничном ответе есть интересный aбзац, из которого явствует, что у его предков Лузгиных была уличная фамилия - Одиновы. Цитирую:
"В 1848 г. Россию охватила эпидемия холеры, она дошла и до Пензенской губернии. В селе Салтыково Керенского уезда и близлежащих к ней деревнях, в том числе и Пятницкой, умерло 212 человек (ф.182, оп. 2, д. 78, л. 504). Среди умерших от холеры крестьян этой деревни значится названный отец Вашего пращура - Ермолай Фёдоров(ич) Лузгин. В части тртьей "О умерших" метрической книги Знаменской церкви села Салтыково записано:
Счёт умерших муж.: 52
Месяц и день смерти: июль, 19
Месяц и день погребения: июль, 20
Звание, имя, отчество и фамилия умершего: госпожи Астафьевой деревни Пятницкой крестьянин Ермолай Фёдоров Одинов (так в документе)*
Лета умершего муж.: 81 (так в документе)
От чего умер: от холеры
* Примечание. Очевидно, что и в этом случае, указанная в записи фамилия умершего - Одинов, является так называемий "уличной" фамилией."
Действительно, а какая разница: Лузгин или Одинов? И "лузга", и "один" означают одно и то же - "кривой", "одноглазый", а фамилии у крестьян в то время ещё не были жёстко закреплены. Обратим внимание, что в середине XIX века в Пензенской глуши хорошо помнили, что мирские имена Лузга и Один означали одно и то же - "одноглазый", и не видели в них большой разницы. Увы, живший примерно в то же время В.И. Даль этого почему-то не знал. Видимо, нельзя обьять необьятное...
Оказывается, этот наш пример имеет важное значение для прояснения одной из загадок истории. Становится понятно происхождение имени легендарного вождя Одина, правившего в Приазовье в "Стране Асов", под воительством которого произошло переселение племён в Скандинавию. Хорошо известно, что Один, ставший впоследствии скандинавским богом, был одноглазым. Отметим, что некоторые исследователи обращают внимание на многие параллели между Одином и Христом. Академик А.Т.Фоменко, например, считает, что Один и Христос - одно и то же историческое лицо.
У государственных крестьян, особенно на Севере, где не было крепостного права, фамилии стали появляться в XVII вeке как второе отчество (дедичество), причём не церковное, а мирское. По-видимому, к этому времени следует отнести и появление фамилии Лузгин, произошедшей от мирского имени Лузга. Фамилия Лузгин - северо-западного происхождения, поэтому предки многих современных Лузгиных были государственными крестьянами, людьми лично свободными. Крепостным крестьянам фамилия не полагалась.
Следует отметить, что вплоть до середины XIX века у многих крестьян ещё не было фамилии, а скользящее дедичество (второе отчество) часто ошибочно принималось исследователями за фамилию. Так, в 1834 г. в с. Троицкий Сунгур Сызранского уезда Симбирской губернии числится государственный крестьянин Иван Захаров Маркелов. Но в переписи 1897 г. его сын записан как Степан Иванов Захаров. Маркелов - это еще не фамилия, а скользящее дедичество.
Отмена в 1861 г. крепостного права вызвало поголовное офамиливание населения. Десяткам миллионов освобожденных крестьян раздавали фамилии. Превращали в фамилию отчество или дедичество, записывали фамилию бывшего владельца или одну из уличных фамилий.
В книге М. Горбаневского "В мире имен и названий" приводится пять основных путей образования русских фамилий:
1. Фамилии, образованные от крестильных христианских имен.
2. Фамилии, образованные от мирских имён, возникших как прозвища и пришедших к нам из дохристианских времён, когда церковных имен ещё не существовало. Такими именами (а точнее, диалектами одного и того же имени, означавшего "одноглазый"), были, в частности, мирские имена Луска, Луза и Лузга.
3. Фамилии, образованные от профессиональных прозвищ: Плотников, Гончаров, Бондарчук, Коваль и т.д.
4. Фамилии, образованные от географических названий (городов, деревень, рек, озер и т. д.), откуда родом был один из предков носителя фамилии: Мещеряков, Новгородцев, Москвитин и т. д.
5. Фамилии православного духовенства: Троицкий, Рождественский, Благовещенский и т. д.
Объяснить происхождение той или иной фамилии подчас бывает довольно непросто. В.А. Никонов рассказывает:
"Особенно коварна обманчивая простота. Как будто нет ничего проще, чем объяснить фамилию Волокитин, но она не связана ни с волокитой-ухажером, ни с канцелярской волокитой. В старину волокита - "работник, ведущий борону". Простой выглядит фамилия Дворников. Конечно, это "дворников сын", но фамилия возникла, когда дворник был не уборщиком двора, как сегодня, а арендатором хозяйства, двора. Так же и Заказчиков - не от современного слова заказчик. В прошлом глагол заказать означал "запретить", т. е. заказчик - это "надзиратель, надсмотрщик". Обманчива слышимая основа и в фамилии Бортников - она связана не с судоходством, а пчеловодством: борть - улей в дупле. Молодежь не угадает, что Бабкин значит, собственно, "акушеркин". Двое выпускников филологического факультета уверенно назвали основой фамилии Карпов рыбу карп. Имя Карп, не редкое еще в начале нашего столетия, вышло из употребления и забыто; не всякий знает, что фамилия Гуров происходит от краткой формы Гур канонического имени Гурий.
Подчас ошибаются даже профессионалы. Известная лингвистка М. А. Рыбникова объяснила фамилию Рыбников как название сына любителя пирога с рыбой, в действительности же рыбник - рыботорговец. Знаток северных говоров И. А. Елизаровский ошибочно связал фамилию Паршуков с болезнью паршой (на самом деле это отчество от народной формы имен Парфен и Порфирий - Паршук), Харин - с вульгарным синонимом слова лицо (оно произошло из краткой формы Харя - Харитон); Черепанов связан не с черепом (черепан означало "гончар", а также "житель города Череповца").
< ... > исследователям надо бы задуматься над вопросом К. С. Аксакова, заданным более ста лет назад в его "Опыте русской грамматики": от нарицательных телега, ворона нет и не может быть притяжательных прилагательных телегин, вороний. Откуда же взялись фамилии Телегин, Воронин? Ответить тогда не мог никто, даже автор. А суть в том, что Телегин, Воронин, безусловно, не от слов телега, ворона, а от отчеств телегин, воронин, образованных из личных мужских имен Телега, Ворона, отвечающих на вопрос "чей сын?" (т. е. как Ильин, Фомин). Так, Зайцев не от слова заяц, между ними целая цепочка звеньев. Первоначальное значение фамилии - "зайцев сын", не зайца, а Зайца. Имя Заяц было у русских частым до конца XVII в., десятки примеров приведены в словаре Н. М. Тупикова. Следовательно, Зайцев - зайцев - Заяц - заяц... и т. д. к старинному заяти, что значит "прыгать, скакать"."
Таким образом, многие старые русские фамилии действительно произошли от мирских имён-кличек, пришедших из дохристианских времён.
Составитель сборника "Словарь современных русских фамилий" И.М. Ганжина пишет:
"Значительная часть современных русских фамилий образована от имен церковного календаря. Эти имена, иноязычные и чуждые русскому народу, только в XIX - XX веках стали активной базой для создания русских фамилий. Но в XVI - XVIII веках такие фамилии были немногочисленны и образовывались, как правило, от светских, бытовых вариантов канонических имен, обычно от полной формы (Борисов, Юрьев, Андреев, Нефедов, Исаев и т.п.). Основная масса фамилий, образованных от христианских имен, в том числе от уменьшительных и уничижительных форм (типа Ванюшечкин, Иванчиков, Васьков), возникла не ранее второй половине XIX века, в период массового "офамиливания" русских крестьян".
Между тем, многие русские фамилии возникли в XV - XVIII веках. Эти фамилии могут многое рассказать о наших предках. Профессор Пермского государственного университета Елена Николаевна Полякова много лет занимается историей пермских имен и фамилий. Она выяснила, что многие из них произошли из прозвищ.
"Многие фамилий произошло из прозвищ, отмечающих особенности внешности. Так, нынешние Кубасовы, Пузалихины, Пухиревы, Толстухины, Ширяевы могут с уверенностью полагать, что их далекие предки были весьма упитанными. Наоборот, Кострюковы, Тонковы, Узких, Худобины, Щепины - потомки тех, кто имел недобор веса. Возможно, и сегодня Долгановы, Долгих, Дылдины, Лызловы, Нагибины не утратили своего родового высокого роста. А Коротыгины, Коротких, Малыгины, Махонины, Шелопынины совершенно точно имели хотя бы одного низкорослого пра-пра-прадедушку.
Часть фамилий возникла из прозвищ, обозначающих манеру говорить: Базанов (базан - крикун), Балакшин, Бурмакин (балакша , бурмака - говорящий неразборчиво), Вараксин (варакса - пустомеля), Латышев (латышать - картавить), Реутов (реут - басистый).
Большое количество фамилий образовано из прозвищ, сравнивающих людей с птицами, рыбами, зверями и растениями. Происхождение таких фамилий обычно легко понять: Соколов, Воробьев, Щукин, Комаров, Грибов. Труднее расшифровать те, что произошли от прозвищ, обозначающих канувшие в прошлое предметы вооружения и быта: Кибирев (кибирь - наконечник стрелы), Макляков (макляк - место соединения лука с тетивой), Мисюрев (мисюрь - половник).
Есть в Пермской области группа фамилий, которая говорит о том, что в древности в особо почитали женщин, которые нередко становились главами семей. Все, чьи фамилии оканчиваются на "-ихин" - Воронихины, Шумихины, Щеголихины, Клочихины и т.п. - могут гордиться своими властными и умными пра-пра-прабабками. А тем, кто подписывается фамилией с отрицательным корнем, не стоит огорчаться. Дело в том, что в семьях детям часто давали прозвища: обереги, призванные защитить от болезней и злых духов. Так появлялись Грязные, Докуки, Злобы, Нелюбы и даже Смертки. Так что Злобиным, Нелюбиным, Смертиным, Грязновым или Докукиным не стоит сваливать свои грехи на недостатки предков. Возможно, те были людьми прекрасными во всех отношениях.
Были и другие источники формирования родовых названий. Например, в XVI - XVII веках происходило бурное заселение Урала людьми из самых разных уголков России. В это время формировались географические фамилии, указывавшие на место, где раньше жили предки. Так образовались фамилии Вычегжанин, Двинянинов, Кивокурцев, Белозеров, Колмогоров, Мезенцев, Пинегин. Обилие таких фамилий в Пермском крае свидетельствует о том, что пришлых людей здесь было великое множество. Их обладатели Рязанцевы, Вяткины, Калугины, Москвины, Тверетиновы, Углицкие и сегодня с уверенностью могут предполагать, откуда пришли их предки на Западный Урал. При расселении в Верхнем Прикамье русские часто оказывались соседями коми пермяков и коми зырян. Взаимодействие русских и коми говоров привело к возникновению фамилий, которые можно расшифровать, лишь зная коми пермяцкий язык. Например, Бурмотов (бурмот - хороший человек), Кычанов (кычан - щенок), Варышев (варыш - ястреб), Мошев ( мош - пчела), Зюлев (зюль - мизинец). Многие пермские фамилии произошли от дохристианских коми-пермяцких имен: Гачегов, Иртегов, Лунегов."
Нам, Лузгиным, повезло. Наша фамилия образовалась от старинного, достаточно редкого дохристианского мирского имени-клички Лузга, означавшего "одноглазый". А посему, наша фамилия многое может рассказать и об истории нашего рода.
Я уже писал о том, что фамилия Лузгин зародилась в Белоруссии. Павел Владимирович Стецко, профессор, заведующий кафедрой филологического факультета Гродненского госуниверситета имени Янки Купалы, рассказывает, что в Беларуси фамилии появились в XVIII веке на основе христианских имен и мирских имён - "мянушак", к которым относится, в частности, и мужское имя Луска. Прежде чести иметь фамилию удостаивалось лишь благородное сословие. Когда же стали выдавать паспорта и простому люду, тогдашним управленцам понадобилось в массовом порядке придумывать фамилии. Создавались они (на основе тех же "мянушак") с учётом этнического происхождения, профессии, особенностей характера. А также названий растений, животных, предметов быта.
Однако, Лузгин - типично русская, а не белорусская фамилия. Каким же образом русская фамилия появилась в Белоруссии? Почему белорусам дали русскую фамилию?
Разъяснения дает один из крупнейших белорусских лингвистов XIX врека, историк, педагог и политический деятель, доктор славянского языкознания Ян Станкевич, работавший в известной белорусской газете "Наша Нiва":
"Фамилии с окончаниями на "-ов", "-ев", "-ин" встречаются у белорусов на востоке и юге Витебщины, на востоке Могилевщины. <...> Кое-где могут встречаться и на западе Беларуси. Возникает вопрос, как эти фамилии, характерные для москалей и болгар, могли появиться у белорусов?
Прежде нужно обратить внимание на то, что эти белорусские земли долгое время (около 145 лет, а некоторые 300 - 400 лет) были под московской властью. И что будучи под Московщиной, они управлялись не автономно, а с московского центра. Уже в древние времена московской власти в этих белорусских землях московцы, не уважая особенностей белорусского народа, не уважали и особые белорусские фамилии, переиначивая их на свои привычные с окончаниями на "-ов", "-ев", "-ин".
Интересно, что когда наш книгопечатник Федорович приехал в Москву, то его назвали там "Федоров". Должен пояснить, что московский первопечатник Федоров - это наш шляхтич, литвин (белорус) из Барановичей Федорович. Как переиначена фамилия Федорович в Москве, так переиначивалась масса иных белорусских фамилий на белорусских землях, зависимых от Московщины. Поэтому Белорусы этих земель имели одновременно по две фамилии - одну свою, другую - какую знала власть. То есть, "звались" по одной, а "писались" по другой фамилии. Со временем, однако, эти последние письменные фамилии взяли верх. Так Боресевичи стали Борисовы, Трофимовичи - Трофимовы и т.д. Но там, где со старой родной фамилией была связана семейная традиция, ее сохраняли, и эти национальные белорусские фамилии сохранились даже до сего дня в самых удаленных уголках этнической территории Белорусов.
<...> Не стоит удивляться, что московцы омосковили часть белорусских фамилий, когда даже таких далеких для московцев по языку (не по крови) народам, как чуваши и казанские татары, они омосковили все фамилии. <...> Чуваши, недавно принявшие православную веру, имеют все фамилии московские из-за того, что крестились массами, и чаще им почему-то давали имя Василий или Максим - так что теперь большинство Чувашей имеют фамилии Васильев или Максимов.
<...> С расширением украинского движения украинские фамилии на "-енко" обрели себе право гражданства у российского начальства, в том числе и у белорусских царских волостных писарей, которые также стали их считать "правильными" (вслед за московскими фамилиями). Эти писари, меняя одни белорусские фамилии на московские с "-ов", "-ев", "-ин", одновременно другие меняли на "-ко", смотря к чему "было ближе". Так из сына Цярэшкi, Цярэшчанка (Цярэшчанок або Цярэшчонак) стал Терещенко; со Зьмiтронак - Зьмiтрэнко (или еще "правильнее" - Дмитриенко), с Жалток - Желтко. Все фамилии Белорусов на "-ко" переиначены с белорусских фамилий на "-онак", "-енак".
< ... > Подытоживая все, сказанное о фамилиях на "-ов", "-ев", "-ин", следует сказать кратко - эти фамилии стали:
1) результатом переделки или замены московскими писарями и начальниками белорусских фамилий;
2) некоторые белорусы в последнее время сами их переиначивали на модные московские;
3) они могли отчасти появиться в белорусской среде под московским влиянием.
Фамилии эти все новые и не являются характерными для белорусов. Этих фамилий у белорусов 15 - 20%. Фамилии на "-ов", "-ев", "-ин" являются национальными для болгар и москалей".
Я охотно верю, что книгопечатник Фёдоров был на самом деле белорусом Федоровичем, но очень сомневаниюсь, что Лузгин - это русифицированная белорусская фамилия Лузгинович или что-то в этом роде, поскольку ни одной подобной фамилии на "-ич" в Интернете мне найти не удалось. Скорее всего, предки Лузгиных носили когда-то фамильную кличку Лузга, которая и в наше время существует как фамилия. Ну а что касается белоросов-литовин и москалей, отмечу, что в основании Москвы эти белорусы-литовины-кривичи принимали самое непосредственное участие, и их потомками были те самые москали, о которых с такой неприязнью писал доктор славянского языкознания Ян Станкевич.
Русские фамилии при своем возникновении в подавляющем большинстве случаев имели формы притяжательных (т.е. давались по предкам, реже владельцам, и отвечали на вопрос "чей?"). Поэтому основная масса русских фамилий имеет окончания "-ов", "-ев" и "-ин". Иногда прибавлялось слово "сын": "Денис Супычев сын Дубровин".
Окончание "-ов" имеют фамилии, образованные от мирских имён, оканчивавшихся на твёрдую согласную, "-ой", или гласную "о": Кутуз - Кутузов, Игнат - Игнатов, Лузг - Лузгов, Смирной - Смирнов, Гаврило - Гаврилов.
Фамилии, оканчивающиеся на "-ев", обычно образовывались от мирских имён, оканчивавшихся на "-ь", "-ий", "-ей" и "-ч": Медведь - Медведев, Берсень - Берсенев, Скобель - Скобелев, Юрий - Юрьев, Аггей - Аггеев, Авдей - Авдеев, Бегич - Бегичев.
Окончание "-ин" имеют фамилии, образованные от имён, оканчивавшихся на гласные "а" или "я": Кирка - Киркин, Апухта - Апухтин, Лузга - Лузгин, Гаврила - Гаврилин, Илья - Ильин и т.д. По-видимому, это связано с тем, что все эти слова - женского рода.
Например, имя Лузг - мужского рода, поэтому родительный падеж образуется из него добавлением оканчания "-ов". A если слово женского рода, пусть даже и являющееся имемем мужчины, как например Лузга, то родительный падеж получается добавлением окончания "-ин".
Список известных древнеславянских имён содержит имя Лузг, имени Лузга в нём нет. Но всё-таки, такое имя, судя по нашей фамилии, всё же было. Фамилия Лузгов, в отличие от фамилии Лузгин, крайне редкая. В Интернете я нашёл лишь одну семью с такой фамилией. Известно также, что у белорусов было мужское мирское имя Луска, причём при крещении оно заменялось на календарное имя Власий.
Интересно отметить, что в Германии ряд фамилий славянского происхождения имели окончания "-in" или "-en". Не очень, правда, ясно, происходили ли эти фамилии от существительных женского рода, или же первоначально их носили только женщины. Некто Neal T. Lesh, на форуме американцев немецкого происхождения, имеющих фамилии славянского происхождения, родственные славянской фамилии Лущин, пишет (а в Германии около 30% фамилий имеют славянские корни: "поскреби немца - найдёшь славянина"):
"The female name in German is usually followed by "in", so that someone whose name is Loesch would show as Loeschen. How that would work as a male name, one can only guess. However, it won't hurt to use the male "Loesch" when you try to look up your roots. Good Luck."
И в другом месте снова:
"I don't know if this will help, but it is my understanding that the female gender name adds "in" to it, so that Losch, (female) would be Loschin or Loschen. Since you do refer to the Loesch family it appears that this may be the case, but one never knows."
Историки утверждают, что в древние времена существовала практика называть пришельца по имени его племени, а внутри самого племени его членам имена вообще не давали. Такая точка зрения находится в явном противоречии с Библией, согласно которой первые люди Адам и Ева и все их потомки имели имена. Возможно, это является косвенным подтверждением гипотезы А.Т.Фоменко, в соответствии с которой написание Библии следует относить к сравнительно поздним временам - ко II-му тысячелетию нашей эры.
Известный историк профессор А.Г. Кузьмин в своей работе "Древнерусские имена и параллели" пишет:
"В родовом обществе имена не нужны: каждый носит родовое имя за пределами общины, a внутри их различали не по кличкам, a старшинству. По определению В. A. Никонова, "личное имя - пароль, обозначающий принадлежность носителя к тому или иному кругу".
<...> Активный процесс образования имен обычно приходится на время перехода к военной демократии и классового расслоения. Имя противопоставляет личность общине. Развитый именослов обычно свидетельствует о далеко зашедшем ее разложении, об изменении самой психологии общества, когда генеалогии племени противопоставляется родословная отдельных родов и родственных групп.
<...> Древнейшие имена обычно распадаются на два типа. Одни просто повторяют племенные или родовые наименования, другие означают какие-то воинские доблести или атрибуты власти: храбрый, смелый, быстрый, крепкий, сильный, великолепный, величественный, старейший и т. п.".
Имя человеку по его племенной принадлежности давалось, конечно, людям пришлым, ушедшим из своего племени. А.Г. Кузьмин разъясняет:
"Ряд имен находит соответствие в племенной номенклатуре и топонимике Подунавья и Иллирии. Так, имя Карн из договора Олега может означать просто принадлежность к племени парны, обитавшего по соседству с адриатическими венетами. Как и другие происходящие от этнонима имена, оно было широко распространено в Европе, в особенности у кельтов. Другое подобное имя Акун из договора Игоря, многократно повторяющееся позднее в форме Якун (особенно в Новгороде), тоже имеет многочисленные параллели в кельтском именослове. Но восходит оно, видимо, к обитавшему в Иллирии племени аконии. Имя из договора Игоря Тилен повторяет соответствующее кельтское племенное название. Это племя обитало в Подунавье, a затем переселилось в Малую Азию, где кельты (галаты) около тысячелетия сохраняли свою самобытность.
К кругу восточнобалтийских имен относится также Ятвяг из договора Игоря. Оно, очевидно, означает просто выходца из племени ятвятов. При этом надо иметь в виду, что непосредственно с племенем имя связывается только для кого-то, кто впервые с ним порывает. A далее оно уже может переходить и на лиц, никакого отношения к племени не имеющих (обычно через родственные связи или увлечение славой носителя имени).
<...> Значительное число имен имеет столь широкую область распространения, что делать какие-либо заключения об этнической принадлежности даже ближайших их предков невозможно. Так, имена Гуннарь и Гунастр в конечном счете восходят к имени фризского племени гуннов. Но усвоить его давно могли и русы, и славяне, и чудь, и скандинавы, и континентальные германцы.
<...> Как правило, те имена, которые находят аналогии в Скандинавии, имеются также в кельтских областях и из кельтского же языка и объясняются. Это указывает либо на наличие в Прибалтике древнейшей кельтической традиции, либо на переселение сюда более или менее значительных групп кельтов из Центральной Европы или из северных областей Франции и с Британских островов. Южный берег Балтики, как было отмечено И. Херрманном, в VIII-X веках сохранял явные следы кельтического влияния. Следует считаться и с еще одной возможностью: значительная часть имен, особенно имен фризского происхождения, указывает на обитание здесь этнических групп, восходящих к уральским племенам.
