Согласно "Словарю турецко-татарских наречий" - "курень - толпа, племя, отряд, корпус, полк". Как гласит Казачий словарь - справочник: "В империи Чингисхана куренем назы­валась самая малая общее ценная единица гражданского и военного управления; курени подчинялись агам, зайсангам, шулепгам и выделяли особые воинские части (подразделе­ния), составленные по родовому признаку".
     Историк А. Скальковский утверждает, что названия запорожских куреней изве­стны с начала 17 столетия. Название некоторых из них - Полтавского, Каневского, Уманского, Ирклиевского, Калниболоцкого, Корсунского, Переяславского.., - заим­ствованы ими от городов и местечек Украины, откуда происходили казаки. Проис­хождение наименований Незамаевского, Мышастовского, Титаровского, Конеловского и некоторых других не установлено.
     Куренем называли не только сообщество казаков-сичевиков, но и само здание, напоминавшее казарму. Управлял куренем избирае­мый ежегодно атаман, которому подчинялись судья, писарь и все куренные казаки. Число казаков в куренях было неодинаковым и насчитывало от ста до тысячи чело­век. У каждого куреня было общественное имущество, хранимое в скарбнице, свой куренной участок на Сечевом майдане и свои лавки. Всех запорожцев отличала патри­архальная любовь к родному куреню, честью и славой которого они очень дорожили. И неудивительно, курень заменял сироте - казаку семью и служил порукой и зашитой в нелегкой жизни. Ведь именно от куренного товарищества зависела мера наказании провинившемуся казаку: курень выкупал загулявшего казака-отчамаху из долговой ямы и проявлял о каждом братскую заботу. Атаманами куреней избирали наиболее уважаемых и умудренных жизнью казаков.
     1756 год не был для Запорожского войска особенно знаменательным, скорее всего он был одним из обычных мирных лет. Жизнь шла своей чередой. Кошевым атаманом был Григорий Федоров (Лантух), судьей Прокоп Донской, есаулом Парфен Чорный и писарем Дмитро Романовский. Шел 24 год Новой Сечи, до так называемой 1-й Турецкой войны оставалось 12 лет, до разрушения Сечи и упражнения Запорожского войска почти 20 лет.
     По причине основания сербских поселений на бывших запорожских землях коше­вой атаман Григорий Федоров отправил российскому правительству весьма точные данные о состоянии войсковою братства и его внутреннем устройстве.
     Для решения пограничных тяжб с сербскими поселенцами, донскими казаками, отмены непомерной таможенной пошлины Запорожское войско отправило к императорскому двору депу­тацию во главе с Данилой Гладким. За козаков перед двором ходатайствовал гетман Украины К. Разумовский. Депутация долго находилась в С.-Петербурге, испрашивая упразднения границы Запорожья с Украиной, закрепления за войском земли, на кото­рую "по славянскому старинному обычаю выдать грамоту". Просили запорожцы раз­решить ввоз в Запорожье хлеба из Украины и вывозить туда рыбу, шкуры и соль. Тариф таможенных пошлин в то время был настолько высок, что делал невыгодной для запорожцев всякую торговлю. Несмотря на деятельное участие и ходатайство гетмана и даже благосклонность самой царицы, дело запорожцев тянулось весьма долго и трудно; казаки истратились на дары и гостинцы чиновникам, минула зима, весна, близилось уже и лето, а депутаты в ответ на свои вопросы о деле слышали одни заверения о скором ею решении. В конце концов, они получили положительное разре­шение своих тяжб. Запорожцам разрешалось, ввозить с Украины хлеб и вино, была отменена плата за переправу через Днепр, снижены тарифы на пошлину.
     Хотя по цар­скому указу от 19 января 1756 г., предписано всему войску Запорожскому, Малой России с гетьманом быть в ведении Сената и о переводе Малороссийской экспедиции из Министерства иностранных дел в Сенат, запорожские послы, изрядно поиздержавши­еся, искренне радовались благополучному, на их взгляд, решению дела. Однако из-за того, что в архивах не было разыскано универсала Б. Хмельницкого 1655 г. и царской грамоты 1688 г., по которым можно было установить границы "запорожских вольностей", от запорожцев потребовали точных данных о войске. Благодари приведенному обстоя­тельству и появился Реестр 1756 г.
      По словам историка Л.Л. Скальковского, приводящего частично данные описи поиска в "Истории Новой Сечи", лот документ стал "первым источником статистических данных о запорожском обществе".  Как следует из Реестра, Запорожское войско состояло тогда из 38 куреней, в кото­рых было около 13 тысяч казаков, занятых войсковой кордонной службой, кроме того, в степях "войсковых вольностей", разделенных на пять  паланок, проживало еще 15 тысяч человек. 
     Из рапорта кошевого Григория Федоровича Лантуха малороссийс­кому гетману в 1756 г. видно, что управление в войске было вверено: " Полковникам: 1) гардовому Йосипу Ковалевському - коло Гарду понад ричкою Бугом, по Ингулу та в иншых тамтешних мисцях; 2) перевизькому, або ингульському, Якиму Лелеку - понад ричкою Ингульцем та в иншых мисцях; 3) кодацькому Степану Мовчану - понад Дпипром и вныз по Сурськых ричках и Базавлуку; 4) самарському Якову Гаркуши -понад Самарою, Вовчою, Кильчению и в степовых мисцях; 5) кальмиуському Грыцьку Гаркуши - в Кальмиуси та иншых тамтешних мисцях: а куринным отаманам - коло Сичи, на ричках Солоний, Чортомлык, Базавлук в Лузи ( Велыкому Лузи ) пыльно вэлэноно дывытыся"*. Спустя несколько лет (в 1766 и 1767 гг.) к упомянутым выше паланкам прибавилось еще две - Орельская и Протовчанская. Всего же в компуте (составе) войска состояло до 27 тысяч человек. А. Скальковский говорит, что, видимо, в это число входили козаки престарелые, раненые и даже семейные. Как бы то ни было, Кош сообщал гетьману о том, что он может выставить 6 тысяч конных, около 5 тысяч пеших казаков.
     В 1769 г. кошевой атаман докладывал, что участвовать в боевых действиях готовы 12 249 казаков, из которых было 6474 всадников и 5775 пеших. Две тысячи человек оставалось в Сечи и паланках, а до 3 тысяч казаков отправлялось в флотилию нести службу "в водяном карауле на лодках" на постах в низовьях Днепра и Буга. Численность войска с 1755 г. по 1769 г. уменьшилась почти на тысячу человек.
     По современным понятиям 27 тысяч человек - это средний населен­ный пункт, но не будем забывать, что по тем временам, войско являлось серьезной силой и равнялось по численности некоторым народам тогдашней Российской империи.    Обратимся к предыстории составлении Реестра. В 1755 г. будущий впоследствии последним кошевым атаманом, а в то время войсковым есаулом Петро Калнишевский преследовал с отрядом на Буге гайдамаков, состоявших из бывших запорожцев. Будучи рассеянными, гайдамаки осели по байракам и р. Громоклее. В том же 1755 г. Кош, узнавши о желании многих гайдамаков покаяться, решил отправить к ним для перегово­ров депутатов. Депутатами, как указывает А. Скальковский, были атаманы: Каневского куреня - Магний Шкарута, Леушковского - Заткивськый,  Менського (Минського) - Ядута,  Ирклиевського - Андрий Носач**.  Как явствует из Реестра, в 1756 г. куренными атамана­ми в Каневском курене был - Матвий Шкура, Леушковском - Мыхайло Заковськый, Менськом (Минськом) - Федир Шкура***,  Ирклиевском - Андрий Носач, который несколько позже был избран Войсковым судьей. Гайдамаки возвратились в войско, принесли повин­ную, а спустя время некоторые из них принялись за прежнее свое занятие, и будучи пой­манными под Елисаветградом, обвинили войсковую старшину в покровительстве им.
      В 1756 г. гетманом К. Разумовским было возбуждено уголовное дело. Для судебного разбирательства в г. лухов был вызван Григорий Федоров (Лантух) и должность кошевого атамана исполнял Данило Гладкий, который в следующем 1757 г. на Раде в уважение успешной депутации ко двору был избран кошевым атаманом. Григорий Федоров и другие старшины, по справедливому рассмотрению, были освобождены гетманом из-под стражи и отпущены на Запорожье. В Рогивськом курене находим бывшего тогда рядовым казаком Кузьму Белого - бу­дущего полковника Черноморского войска, которому атаман 3. Чепига прикажет рас­ставлять по р. Кубани первые кордоны и который первым облюбует под лагерь Карасунскнй Кут, а З. Чепига именно там "сыщет место под войсковой град". В том же курене записан и Федир Гоголь, возможно, дальний родственник Н.В. Гоголя, а в Минском куре­не встречаем казака Ивана Шевченка - не Ивана ли Андреевича, деда Тараса Григорьевича, который был гайдамаком, участвовал в Колиевщине и умер в 1849 г. глубоким стариком?.. Это его рассказам об Уманской резне, потрясавшим маленького Тараса до глубины души, обязан был великий поэт созданию знаменитой поэмы "Гайдамаки".
     Как ни далеким кажется для нас расстояние от Киевшины, Полтавшины или Черниговщины до Никополя (с. Покровского), где находилась Новая Сечь, связь Запорожья с Гетьманской и Польской (Правобережной) Украиной были намного теснее н прочнее, чем нам представляется сейчас. Наши предки находились в постоянном движении, труде, борь­бе и неустанных поисках хлеба насущного и лучшей жизни. Многие запорожские казацкие роды переплетались с родами гетманских  казаков и вели свою родословную от украинс­ких шляхтичей (дворян) Полтавщины и Черниговщины.
     В Запорожской Сечи рождались весьма замысловатые фамилии, которые, но сути яв­лялись прозвищами, такие, например как: Мовбыгора, Тупониг, Покамисть, Тонкоглас, Таксоби, Царь, Салтан, Визирь, Поедыныйбик н т.н. Следует обратить внимание на имена казаков, которые могут показаться непривычными для слуха современного читателя: Жа­дан,  Зинець, Фесько, Химко, Лесько, Яцько и другие. Вследствие схожего написании ку­ренными писарями букв а - е, я - ю, д - г, возникали разночтения фамилий, например Ерешко - Ярешко, Ешенко - Ященко, Акименко - Якименко, Галыга - Далида и т. п.
     К сожале­нию, у нас не было возможности сверить любезно предоставленный нам научным сотруд­ником Переяславского музея гетмана Б.Хмельницкого С. Дембицким рукописный Ре­естр с оригиналом, хранящимся в ЦГИА Украины.В данном Реестре мы находим имена бывших и будущих кошевых атаманов Василия Григорьева, Алексея Билецького, Петра Калнишевского, Сидора Белого, Захарня Чепиги,судьи Павла Головатого, а также других выдающихся казацких деятелей, сыгравших видную роль в истории Запорожского войска. Многие из казаков Реестра 1756 г. оказа­лись затем на Кубани и закончили свою жизнь в Черномории.
     Надеемся, что Реестр Запорожского войска 1756 г. станет ценным материалом для исследователей, историков, краеведов, для всех тех, кто интересуется своей казачьей ро­дословной.           

                                                                                                                  Николай  Тернавский